Социал-демократизм. Под социал-демократией подразумевают теорию и практику социалистических и социал-демократических партий

2. Австромарксизм

3. Французские социалисты

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ

1. Германские социал-демократы

На эволюцию экономических концепций германской социал-демократии большое влияние оказала обстановка, сложившаяся в Германии в результате ее разгрома в первой мировой войне, а также вследствие поражения Ноябрьской революции 1918 г. В подавлении выступлений революционных рабочих и матросов значительную роль сыграли правые лидеры социал-демократии. Поскольку большая часть левых социал-демократов перешла в КПГ, в рядах социал- демократической партии возобладали правые и центристские силы. Позицию в центре или несколько правее него СДПГ заняла в Социалистическом рабочем интернационале, созданном в 1923 г. и функционировавшем до начала второй мировой войны.

Экономические воззрения представителей СДПГ развивались в тесной связи с австромарксизмом, ибо между германской и австрийской социал- демократией сохранялись традиционно прочные отношения. Так, Р. Гильфердинг, занимавший в 1923 и 1928-1929 гг. пост (министра финансов Германии и являвшийся одним из лидеров СДПГ, начинал свою карьеру теоретика в рядах австрийской социал-демократии.

Курс руководства СДПГ на содействие стабилизации капитализма как предпосылки врастания в социализм, который проводился вплоть до прихода к власти фашистов, нашел соответствующее преломление в идеологии. Негативное отношение к экономическим и политическим преобразованиям в СССР заняли важное место в воззрениях идеологов этой партии уже к началу 20-х годов.
Вместе с тем.выдвижение лидерами Коминтерна тезиса о «социал-фашизме» применительно к социал-демократии дало идеологам СДПГ повод для оправдания перед широкими массами трудящихся, поддерживающих эту партию, своей линии на отмежевание от КПГ, что и использовали для захвата власти Гитлер и его окружение.

Объектом особенно резкой критики со стороны идеологов СДПГ в рассматриваемый период явилось учение о диктатуре пролетариата, получившее всестороннее обоснование в работе В. И. Ленина «Государство и революция». В двухтомном труде «Материалистическое понимание истории», опубликованном в
1927-1929 гг. Каутский объявил диктатуру пролетариата «случайным выражением» у Маркса.

Данная книга долгое время оценивалась в советской литературе как свидетельство полного отречения К. Каутского от марксизма. Такая оценка представляется преувеличенной и упрощенной. Каутский подверг пересмотру основы марксистского учения о происхождении государ ства, связал возникновение государства с внешними завоеваниями, т. е. с факторами внеэкономического характера. Однако во многом позиции Каутского сохраняли марксистский характер, их можно оценивать как социал-демократическую интерпретацию марксизма.

Идеологи германской социал-демократии рассматривали опыт Великого
Октября как обусловленный лишь специфическими условиями царской России и потому не представляющий никакого интереса для «цивилизованных» стран.
Последние, по их мнению, пойдут по пути постепенного «врастания» капитализма в социализм. Именно в этот период возникают теории
«организованного капитализма» и «экономической демократии».

На Кильском съезде СДПГ (1927) Р. Гильфердинг ваявил, что
«организованный капитализм» означает «замену капиталистического принципа свободной конкуренции социалистическим принципом планомерного производства.
Это планомерно, сознательно управляемое хозяйство подчиняется возможности сознательного воздействия со стороны общества посредством государства»2.
Постепенное перерастание «организованного капитализма» в социализм
Гильфердинг считал возможным на основе использования рабочим классом механизма буржуазного парламентаризма и демократического государства, которое трактовалось как выразитель интересов всего общества. Важное значение придавалось также развитию «экономической демократии». С этой концепцией кроме Р. Гильфердинга выступали также Ф. Нафтали и Ф. Тарнов.

Идеологи «экономической демократии» высказывались за перенесение на экономику принципов буржуазно-парламентской демократии. В этой связи выдвигалось два лозунга: «контроль монополий и.картелей при полном участии профсоюзов» и «объединение отраслей промышленности в самоуправляющиеся образования». Они дополнялись требованиями дальнейшей демократизации капитала путем выпуска мелких акций для рабочих и служащих, привлечения представителей профсоюзов в правления акционерных компаний, создания региональных и общенациональных экономические советов с равным участием представителей государства, буржуазии и профсоюзов.

Привлечение представителей рабочего класса к участию в управлении капиталистической экономикой на различных уровнях, хотя и не означает установления власти народа (а именно такой смысл имеет слово «демократия») над экономикой, действительно может привести к ограничению прерогатив крупного капитала. Именно поэтому германские капиталисты встретили идеи
«экономической демократии» настороженно или неприкрыто враждебно. Для иx реализации было необходимо разработать широкую программу политической борьбы, в которую следовало вовлечь различные отряды рабочего класса и других демократических сил. Однако идеологи СДПГ возлагали главные надежды на механизмы буржуазно-парламентской системы, которые в то время не могль обеспечить претворения в жизнь радикальных демократических реформ.

Намерения Ф. Нафтали при помощи «экономической демократии» «сошуть» капитализм до того, как последний будет сломлен3, на деле оказались лишь сосудами. В условиях резкого обострения классовых антагонизмов в Германии в конце 20-х-начале 30-х годов теория «экономической демократии» оказалась далекой от реальной действительности. Однако основные положения ее в послевоенный период вновь получили широкое распространение в СДПГ.

В условиях кризиса 1929-1933 гг. идеологи СДПГ предприняли значительные усилия для разработки рекомендаций государству, нацеленных на преодоление кризиса, особенно на уменьшение безработицы.

Р. Гильфердинг сформулировал ряд предложений по борьбе с кризисом, подчеркнув, что особую роль в его углублении сыграли отход от золотого обеспечения рейхсмарки и многих других валют, а также.кредитные рестрикции. Он подчеркивал, что если капиталисты хотят «оставаться в рамках капиталистической системы то должны по меньшей мере применять травильные капиталистические методы, т. е. правильную с международной точки зрения банковскую политику»4. В этой связи Гильфердинг требовал от американских и французских банков прекратить накопление золота и предоставить его для преодоления (Кризисов в Германии и Великобритании.

Широкую известность получил разработанный социал-демократами антикризисный план Войтинского-Tapнова-Бааде («ВТБ-план»), который поддержали многие профсоюзы. Он предусматривал выделение 2 млрд рейхсмарок по сути дела методами дефицитного финансирования, которые впоследствии стали применяться во многих капиталистических странах в соответствии с теорией Кейнса для проведения общественных работ по линии государственных железных дорог и почты, а также некоторых других корпораций, имевших публично-шравовой статус. Подобные меры, как предполагали авторы «ВТБ- плана», могли бы обеспечить занятость примерно 1 млн безработных. Они рекомендовали сделать акцент на мероприятиях именно в сфере инфраструктуры, в которой экономическая активность особенно резко сократилась под воздействием кризиса, что негативно сказалось и на конъюнктуре в смежных отраслях. На осуществление указанных мероприятий.Рейхсбанку предлагалось выделить долгосрочный кредит под низкий процент посредством дополнительной бумажно-денежной эмиссии без соответствующего покрытия.

Идеи, сформулированные в «ВТБ-плане», были широко известны и за пределами Германии. Они принимались во внимание идеологами «нового курса»
Ф. Рузвельта, а также Дж. М, Кейнсом при разработке его «нового экономического учения».

Экономическая идеология СДПГ межвоенного периода внесла определенный вклад в развитие мировой экономической мысли. Несмотря на известную непоследовательность, она во многом подготовила те прогрессивные экономические преобразования, что проводились после второй мировой войны социал-демократическими правительствами ряда ведущих капиталистических государств.

2. Австромарксизм

Австромарксизм - условное обоздачение теорий, имевших хождение,в
Социал-демократической рабочей партии Австрии (СДРПА). Его ооновы были заложены еще до первой мировой войны. В рассматриваемый период австромарксизм попытал на себе воздействие революционных событий Великого
Октября в России, частичной стабилизации капитализма и потрясений экономического кризиса 1929-1933 гг. Экономические теории австромарксоизма формировались в весьма разнопланавой политической ситуация Первой австрийской республики (1918-1938), когда СДРПА участвовала в правительственной коалиции (1918-1920), была в оппозиции в 1период относительного равновесия классовых сил (до последней трети 20-х годов) и, наконец, в жестокой конфронтации с буржуазией, подавившей восстание военной организации СДРПА (февраль 1934 г.). Наибольший вклад в развитие экономических концепций австр6-марксизма межвоенного периода внесли О.
Бауэр и К. Реннер, а также супруги О. и К. Лейхтер.

Хотя австромарксисты приветствовали Великий Октябрь, для своей страны они видели иной путь перехода к социализму. В произведении «Путь к
.социализму» (1919) Бауэр рассматривает социальную революцию как длительный процесс социально-экономических преобразований - «дело созидательной организаторской работы... результат многолетнего труда»5. При этом.нет необходимости лишать буржуазию средств производства. Главной угрозой Бауэр считал экономический хаос и анархию в промышленности.

Бауэр постоянно подчеркивал, что построение нового, в его понимании, общества возможно посредством создания уже при капитализме «очагов социализма». Рост числа таких очагов, полагал теоретик СДРПА, может привести к появлению социалистического общества без коренной ломки сложившихся производственных отношений. Главным элементом этого пути Бауэр считал процесс обобществления («социализации»). Разрабатывая теории в этом русле, он стремился учесть некоторые концепции прежних реформистских течений (гильдейцев), а также опыт большевиков. Так, среди «источников ядей социализации» он назвал «первые мероприятия большевиков в области организации народного хозяйства»6.

Однако по существу бауэровская социализация противопоставлялась тому, что осуществлялось большевиками. Не соглашаясь с методами общественных преобразовании в Советской России, Бауэр категорически возражал против насильственной экспроприации частной собственности. Вместо нее он предлагал ввести «социальный» механизм налогообложения капитала, с помощью которого частная собственность могла бы постепенно эволюционировать в
«общенародную».

В. И. Ленин, ознакомившись с некоторыми работами Бауэра, подверг их серьезной критике, считая, что австромарксистская социализация отвлекает пролетариат от революционных действий. Вариант социализации Бауэра он называл оторванным от реальности7. Практика как австрийского государства, так и других стран Западной Европы, по твердому убеждению В. И. Ленина, в то время,не давала оснований для подобных планов.

Став оппозиционной, СДРПА не только не утратила интерес к вопросам экономической теории, но, напротив, усилила разработку многих хозяйственных проблем. Улучшение к середине 20-х годов экономической конъюнктуры давало основание рассматривать многие вопросы с точки зрения ключевого тезиса австромарксизма - о возможности эволюции капитализма в социализм. Эта тенденция прежде всего довлела над авсгромарксистским пониманием вопросов собственности на средства производства, считавшиеся главным условием грядущих социально-экономических преобразований.

Наиболее ярко данная тенденция прослеживалась в произведениях К.
Реннера. В работе «Теория капиталистического хозяйства: марксизм и проблемы социализации» (1924) Реннер утверждал, что экспроприация вредна для э.коном.ики, ибо приводит к тому, что производственный процесс прерывается и исчезает заинтересованность в получении прибыли. Экспроприацию крупного капитала он считал возможным заменить «справедливой демократизацией собственности». Это, по словам Реннера, тем более полезно, ибо функции собственности, даже независимо от воли социалистов, подвержены позитивным
.изменениям. Важной предпосылкой обобществления он считал «организацию мздрового рынка» (прообраз будущей капиталистической интеграции), развивая высказанную им еще в годы мировой войны концепцию Соединенных Штатов
Европы8.

Позиции по проблеме обобществления были отражены и в основном теоретическом документе СДРПА межвоенного периода-Линцской программе 1926 г. В ней был четко зафиксирован принцип сосуществования частной и общественной форм собственности. Такой вывод выглядел двусмысленно на фоне достаточно резкой критики негативных черт капиталистического способа производства. В программе говорилось о «невыносимой экономической диктатуре финансового капитала, крупных национальных и международных картелей и трестов», о «возмущении масс господством капитала над производством», о
«стремлении масс вырвать у капитала средства производства и обмена, сделать их достоянием народа». Однако о том, каким обраэо.м следовало осуществлять
«справедливую демократизацию собственности», говорилось крайне расплывчато.
Акценты делались на то, что уже при капитализме «капиталистическая собственность лишается своих первоначальных функций»9. Главным методом лишения капиталистической собственности своих функций австро-марксисты считали систему «экономической демократии», о чем писал в работе «Пути осуществления» (1929) К. Реннер. «Экономическая демократия, - утверждал он,
- перенимает функции, которые до того считались неотъемлемыми прерогативами государственной властию...»10 Носителями этих функций должны были стать, по Реннеру, прежде всего производственные советы на промышленных предприятиях, возникшие в годы революционного подъема.

Ряд конкретных положений относительно этих органов производственного самоуправления содержались и в Линцокой.программе. В ней проблема экономической демократии рассматривалась прежде всего применительно к государственному сектору экономики, который благодаря демократизации производственного процесса должен стать показательным для экономики в целом. Это будет способствовать, полагали австромарксисты, осознанию трудящимися всех преимуществ экономики, находящейся в руках государства.

Концепция «экономической демократии» не вызывала в принципе возражений и у теоретиков австромарксизма левого направления. По их мнению, производственные советы не дзлж.ны переходить на путь классового сотрудничества с капиталом. Кроме того, демократизация в экономике, не должна, полагали левые, понижать революционный дух пролетариата, его способность использовать активные формы классовой борьбы. Так, К. Лей-хтер, работавшая в государственных экономических учреждениях, считала, что производственные советы должны выполнять «двойную функцию» - заботиться об шнтересах трудящихся и одновременно готовить их к борьбе за изменение существующих общественных отношений. Однако в том виде, в како;м производственные советы существовали в Австрии, они не были готовы к выполнению своих функций. Лейхтер признавала, что вообще «возможности экономической демократии в условиях капитализма чрезвычайно ограничены».

Кризисные потрясения, охватившие с конца 1929 г. капиталистический мир, не обошли стороной и Австрию. Безработица, которая и в годы относительной стабилизации капитализма была типичной для страны, превратилась для трудящихся в подлинное бедствие. К началу 1932 г. почти каждый десятый житель Австрия не имел работы. Свертывалось производство прежде всего в такой важнейшей отрасли национальной экономики, как металлургическая промышленность. В этих условиях теоретнки австромарксизма, исходившие в своих прежних концепциях из благополучного развития народного хозяйства, оказались перед необходимостью детального анализа новой ситуации для того, чтобы предложить пути преодоления кризиса, начать поиски и.ных, чем прежде, путей «эволюции» в социализм.

В работе «Рационализация - ошибочная рационализация» (1931), написанной по горячим следам кризиса, О. Бауэр попытался рассмотреть это явление, исходя из теории циклического развития капиталистической экономики. Одной из главных причин, обусловивших экономическую катастрофу,
Бауэр считал вызванное бурным развитием техники перепроизводство промышленной продукции, не вместившееся в рамки традиционного капитализма.
В свою очередь одной из причин кризиса перепроизводства он считал бесплановость капиталистической экономики. Хотя в оценке конкретных причин кризиса Бауэр, как и большинство теоретиков других социал-демократических партий, не дал полной, всеобъемлющей картины, однако он четко указал, что это разрушительное яяление означает одновременно и идейно-политический кризис экстуататорского общества. В своей речи на съезде СДРПА (1932) Бауэр отмечал, что «доверие трудящихся масс к капитализму разрушено и не может быть восстановлено»12.

Теоретик австромарксизма сделал в этой речи вывод о том, что кризис рубежа третьего и четвертого десятилетий XX в. окончательно ликвидировал капитализм периода свободной конкуренции, проложил м-остик к государственно- монополистическому капитализму. Отличительными чертами этого строя должно быть плановое хозяйство, государственное регулирование экономики.
Полемизируя с теми социал-демократами, которые предполагали, что эти черты характерны только для социалистической общественной формации, Бауэр считал, что на самом деле намечается лишь одна из «форм перехода от капитализма к социализму»13. Отметим, что ученик Бауэра - О. Лейхтер в рабогге «Крах капитализма» (1932) наметил основные параметры ГМК, соотнеся их с реформистским социалистическим идеалом. По его мнению, ГМК - это «уже больше не чисто капиталистическое состояние, ибо экономические законы капитализма уже частично реализованы». Но это еще далеко и не социализм, ибо «здесь в начале этого переходного периода господствуют экономические законы капитализма»14.

Многие практические мероприятия теоретиков австромарксима не выходили за рамки мероприятий, которые рекомендовала буржуазная экономическая наука того времени (например, кеинснанство), и уже осуществлялись как социал- демократическими, так и буржуазными правительствам. Идеи государственного вмешательства в.хозяйственную жп.жь, макроэкономического регулирования, некоторые меры планового характера - все это не было откровением в устах теоретиков СДРПА. Правда, в некоторых вопросах дальновидные деятели этой партии предлагали шаги, отличавшиеся некоторой новизной. В частности, О.
Бауэр считал необходимым тесное межгосударственное сотрудничество охваченных кризисом стран, причем не только в масштабах Европы, но и с привлечением американских капиталов, что должно помочь оживить экономику
Старого Света. В известной степени Бауэр предвосхитил послевоенный «план
Маршалла».

В речах О. Бауэра начала 30-х годов постоянно подчеркивалась мысль о необходимости координации антикризисной политики с требованиями профсоюзного движения о первостепенной важности преодоления безработицы, о недопустимости уменьшения в период кризиса расходов на социальные нужды, о регулировании с помощью государства продовольственных запасов, чтобы последние охватили как можно большую часть населения. Бауэр был одним из немногих деятелей тогдашней европейской социал-демократии, кто предлагал увеличить занятость за счет сокращения (до 40 часов) продолжительности рабочей недели, правда нс оговаривая это возможностью сохранения прежних заработков.

Экономические концепции Бауэра в последний, эмигрантский период его деятельности (после февраля 1934г. он покинул Австрию, переехав вначале в
Чехословакию, а в 1938 г. - во Францию, где и скончался в Париже в июне того же года) претерпели известные позитивные перемены. Он признал, что вопреки прежним ожиданиям кризис привел не к подъему рабочего движения, а к усилению реакционных, фашистских сил. Бауэр дал в целом верную оценку экономических корней фашизма как террористической диктатуры, обслуживающей с по.мощью государства интересы эксплуататорских классов, прежде всего крупного капитала. В своей последней работе «Между двумя мировыми воинами»
(1936) Бауэр четко определил главную экономико-политическую задачу рабочего движения, вытекавшую из ситуации, сложнвшейся в результате редкого усиления фашистской реакции: слом всего хозяйственного механизма капиталистического общества, ликвидацию тех форм частной собственности, которые вступают в противоречие со стремлением масс к социалистическому переустройству. Тем самым Бауэр существенно отошел от основных концептуальных пило/кений теории «врастания» капитализма в социализм.

Австромарксизм межвоенного периода являлся синтезом воззрений идеологов различных направлений, поразному представлявших себе пути перехода к социализму. В условиях, когда, с одной стороны, в Европе усиливались реакционные тенденции, а, с другой стороны, и СССР обнаружились серьезнейшие деформации процесса социалистического строительства, теоретикам СДРПЛ было чрезвычайно сложно найти верное решение как насущных, так и перспективных социально-экономических проблем. Однако в послевоенной Австрии многие ицеи, возникшие в недрах австромарксизма (о национализации, участии в управлении, социальном партнерстве), получили свое дальнейшее развитие, способствуя позитивному для рабочего движения решению ряда насущных вопросов экономической жизни.

3. Французские социалисты

Социалистическая партия Франции (СФИО) образовалась в 1905 г. в результате слияния идеологически разнородных рабочих организаций. В годы первой мировой войны ее наиболее влиятельные лидеры.выступали под флагом сотрудничества со «своей» буржуазией.

После Турского съезда (1920) лидеры СФИО в сфере идеологии руководствовались принципами верности «старому дому», т. е. старым традициям. В выступлении на Турском съезде будущий руководитель социалистов
Л. Блюм защищал «основополагающие и неизменные принципы марксистского социализма» в противовес ««новому социализму» Коминтерна». Сторонники вступления в Коминтерн обвинялись Блюмом в привнесении в "интернациональный социализм понятий, почерпнутых из частного и локального опыта русской революции"15. Большевики назывались последователями анархии и карбонаризма
(бланкизма), причем утверждалось, чт.о их ошибкой было возведение «захвата власти» в самоцель, тогда как с точки зрения подлинного революционного социализма это всего лишь средство для «полного изменения режима собственности»16.

Л. Блюм одним из первых провозгласил «неприменимость» российского опыта для стран высокоразвитого капитализма. Вместе с тем нельзя нс видеть, что социал-реформизм во Франции во многом отличался от родственных течений в Англии или в Гер.мании. На съезде в Type представители меньшинства в представленных ими проектах резолюций признавали, например, необходимость диктатуры пролетариата. В это"м сказывалось влияние революционных традиций французского рабочего класса. Однако в трудах Блюма пролетарская диктатура трактовалась как кратковременное «отсутствие законности», отождествлялась с одним насилием и противопоставлялась демократизму17.

Общая приверженность реформизму не исключала наличия внутри СФИО различных, соперничавших между собой фракций. Уже в 20-е годы здесь сложилась типичная для социалистических партий Запада расстановка сил: правое крыло (П. Ренодель, М. Деа и др.), левое течение (Ж. Жиромский) и центристское большинство во главе с Л. Блюмом.

Теоретики правого крыла выступали за поиск консенсуса с буржуазией в важнейших вопросах экономики и политики. В трактовке общих закономерностей капиталистического способа производства они находились под непосредственным влиянием буржуазного реформизма. М. Деа, Ш. Спинас и другие рассматривали временную стабилизацию капитализма второй половины 20-х годов как постоянную и едва ли не всеобъемлющую.

Так, в публикациях влиятельного идеолога социалистов Ж. Мока(утверждалось, что капитализм 20-х годов, прежде всего американский, достиг такого уровня технического и организационного прогресса, когда дальнейший рост эффективности немыслим без снижения товарных цен и расширения рынков сбыта. Мок полагал, что ведущие предприниматели США уже осознали: рост прибылен жестко связан с расширением реализационной сферы, а значит, с увеличением реальной заработной платы. Исходя из этого, он объявил задачей рабочего движения борьбу за «рационализацию по-американски», которая бы перечеркнула агоизм «псевдорационализаторов», желающих оставить пес выгоды нововведении только себе. Мок описывал будущее капиталистическое общество, где «интерес трудящихся станет если нс идентичным, то по крайней мере параллельным интересу капиталистов», а «современный антагонизм классов малопомалу уступит место политике технического сотрудничества между его элементами»18.

Мок полагал, что рабочий класс не может встать в оппозицию организационному и техническому прогрессу. Однако из этой бесспорной посылки им делался вывод. будто пролетарии должны согласиться и с капиталистической формой рационализации, правда, в улучшенном, реформированном виде. За несколько лет до начала «великой депрессии» Мок провозгласил, будто рационализаторы США уже проложили путь к «новой фирме капитализма» без острой социальной нужды, .классовых анта-гоии.чмов, без промышленных кризисов19. Тем не менее именно США первыми вступили в мировой экономический кризис 1929-1933 гг. с его массовой безработицей, острой нуждой трудящихся.

Надежды на самоустранение антагонизма между пролетариатом н буржуазией предопределили курс правых социалистов в отношении программных установок СФИО. Один из лидеров этого направления, М. Деа, требовал при формулировке основной цели партии заменить «социализм» более широким понятием «антикапитализм»20.

Деа исходил из побуждений включить в состав «антикапиталистичсских сил» значительные отряды мелких собственников. Мелкие буржуа, а также крестьянство были, по его мнению, ведущей силой «антикапиталистического блока» на том основании, что они угнетены капиталом в большей степени, чем рабочие.

Деа попытался выдвинуть доказательства особой революционности крестьянства. Согласно его утверждениям, хозяин на селе, даже зажиточный, изначально склонен к равенству: «Поскольку крестьянин живет в сфере, где редки большие различия в размерах богатства, поскольку он знает из опыта, что нельзя «заработать» миллионы, у него развит инстинкт равенства, он не приемлет капиталистического сосредоточения огромных богатств в руках нескольких лиц. Мы могли бы добавить к характеристике крестьянина другие черточки: показать, как разнообразие выполняемых им работ развивает его индивидуализм, как относительная независимость крестьян от капитализма делает их более, чем даже рабочих, восприимчивыми к идеалам»21.

Правому течению внутри СФИО противостояло левое крыло партии во главе с Ж. Жиромским. Группировка Жиромского выступала за сотрудничество с коммунистами в развертывании массовой, революционной борьбы. При теоретическом обосновании этого курса Ж. Жиромский исходил из обострения классовых антагонизмов между пролетариатом и буржуазией в тот период.
Вместе с тем выдвинутые Жиромским правильные тезисы о промышленной и банковской концентрации, о «новых формах» капиталистического производства не доводились до признания особой, монополистической стадии капитализма.
Поэтому и утверждения об «обострении противоречий» приобретали общий, неконкрети.ч проданный характер. Левые социалист не смогли поднягьсядо ленинского учения об империализме, без чего невозможна последовательная критика оппортунизма. Эго препятствовало организационному размежеванию левых и реформистских течений в СФИО. В годы Народного фронта многие левые социалисты (последователи М. Ливера) выступили иод нереальными лозунгами скорейшего введения социализма.

Доминирующим идейно-политическим течением СФИО в межвоениый период стал центризм. Лидер центристов Л. Блюм, как и вед его фракция, лавировал между двумя крайними группировками в партии, склоняясь в зависимости от конъюнктуры то влево, то вправо.

Протеворечивыми оказались также теоретические взгляды Л. Блюма. В предисловии к книге Ж. Мока Блюм оспаривал мнение правых, будто «подлинная рационализация производства» упраздняет антагоцизмы буржуазного строя. В противовес этому он писал, что попытки рационализировать капитализм вступают в конфликт с основополагающими принципами конкуренции и частной инициативы. Утверждалось, что "все более явное и шокирующее противоречие между методами производства и режимом собственности способно лишь усилить необходимость революции"22. Лидер СФИО нс раз заявлял, что рационализация проводится во вред рабочему населению Франции, поскольку провоцирует безработицу, создает положенне, при котором «прибыли для одних оборачиваются страданием и нищетой других»23. Но это не мешало ему высказывать и иные, порою противоположные идеи.

Отталкиваясь от рассуждений Жнромокого о «новых формах капитализма»,
Л. Блюм трактовал эти формы односторонне: сводил их либо к концентрации управления (но не капитала), либо к «суперконцентрацин банков»24.
Последняя, по его мнению, имела отрицательные последствия скорее для различных слоев частных собственников (в торговле, в мелком производстве).
У Блюма выходило, что от «нового капитализма» страдали в первую очередь мелкие буржуа. Такая мелкобуржуазная критика империализма сближала его воззрения с концепцией «алтикапнталистического фронта» М. Деа.

В отличие от правых социалистов Л. Блюм не считал, что участие социалистов в правительстве обеспечивает продвижение Франции к социализму.
Этот лидер СФИО различал.временное «использование власти» от решающего
«завоевания власти», в ходе которого реализуются основные программные установки партии (социалистическая революция, обобществление решающих средств производства и т. д.). Но конкретная разработка вопросов, связанных с переходом от использования власти к ее завоеванию, им не проводилась.

На стыке 20-30-х годов экономисты центристского направления в СФИО создали немало работ и по проблемам империализма25. Л. Лора, например, считал, что в «империалистическую эпоху» лучшим ориентиром для пролетариата
Франции.станет теория накопления капитала Р. Люксембург26. Развитие государственно-монополистических форм регулирования Лора рекомендовал использовать для создания «плановой экономики», свободной от проявлении кризиса и анархии. На «плановую экономику» им возлагалась роль своеобразной
«некапиталистической сферы», способствующей раширению рынка и реализации общественного продукта. Поскольку в отлично от докапиталистических форм производства «плановый сектор» при капитализме будет нс сокращаться, а. наоборот, расширяться, то империалистические.страны смогут избежать
«хронической стагнации» и «экономического хаоса», хотя и ценой врастания в социализм 27 В перспективе Лора не возражал против обобще ствления крупной буржуазной собственности. Но в рамках его теории сохранялся тезис о возможкостн эволюционной трансформации буржуазного общества в социалистическое 28.

Рассматривая экономические концепции СФИО второй половины 30-х годов, необходимо отметить влияние, которое оказал на них экономический кризис
1929- 1933 гг. Он резко поляризовал классовые силы Франции! и вместе с тем вызвал радикализацию социалистической партии. Л. Филипп, Л. Лора и другие выступили с заявлениями об «агонизирующем капитализме», о необходимости национализировать предприятия ведущих отраслей промышленности, избавить общество от засилья монополистической и финансовой олигархии29. В 1933 г. нз СФИО была исключена значительная часть фракции правых социалистов, противившихся сдвигу партии влево.

Угроза фашистской опасности поставила на повестку дня вопрос о создания единого Народного фронта с участием ФКП, СФИО н партии радикалов.
Участие в этом объединении явилось крупной исторической заслугой всех образовавших его политических сил. Левое правительство не только предотвратило фашистскую опасность, но н провело ряд важных реформ, улучшивших положение трудящихся.

8 июня 1936 r. во дворце Матиньон при посредничестве главы правительства Народного фронта Л. Блюма и некоторых министров между представителями патроната и Всеобщей конфедерацией труда были подписаны соглашения о повышении заработной платы в среднем на 7 -15%, о введении коллективных договоров, о профсоюзных свободах, прнзнанни права на забастовку и др. В соответствии с Матипьонскими соглашениями глава кабинета
Л. Блюм представил парламенту законопроект о 40-часовой рабочей неделе и о двухнедельных оплачиваемых отпусках, которые пскорс были вотированы.
Матиньонские соглашения стали крупной победой трудящихся, достигнутой в ходе упорной политической и экономической борьбы. Они показали возможность плодотворного сотрудничества левых партий в проведении рздикальныл. прогрессивных преобразовании.

Тем не менее уже с осени 1936 г. возглавляемое Блюмoм правительство встало на путь уступок крупному капиталу. Прогрессивней налоговой реформе, мероприятиям по борьбе со спекуляцией и бегством капиталов за границу министры-социалисты предпочли невыгодную для трудящихся политику девальваций, льготных займов предпринимателям, урезывания расходов на общественные нужды. Уступая давлению справа, Л. Блюм в феврале 1937 г. официально уведомил о наступлении «паузы» в реализации програм.мы Народного фронта и через несколько месяцев подал прошение об отставке. Вместе с том в
1937-1939 гг. руководители СФИО по-прежнему демонстрировали словесный радикализм, требовали «структурных реформ», включения в программу
Народного фронта пунктов о национализации ведущих отраслей промышленности и т. д. Разрыв между левой фразой и реальной политикой сказывался здесь в максимальной степени.

Упадку Народного фронта способствовала н внешнеполитическая деятельность СФИО. Ешебудучи премьерминистром, Л. Блюм стал одним из ииишторов политики «невмешательства» в дела Испании, санкционировавшей фактически удушение Испанской республики итальянским и германским фашизмом.
Парламентарии-социалисты (за исключением одного) одобрили Мюнхенское соглашение. После национальной катастрофы мая-июня 1940 г. 39 сенаторов и депутатов-социалистов вотировали установление коллаборационистского режима
Петена (35 проголосовали против).

Вступив в Народный фронт в качестве лидеров прогрессивном, стоявшей на левом фланге мировой социал-демократии партии, Л. Блюм ц его единомышленники вскоре эволюционировали вправо. Вместе с тем уроки межвоенного периода ясно показали: coioj партии рабочего класса, объединенных на прогрессивной, левой платформе, способен принести немаловажные рсзультагы, существенно повысить благосостояние народа.

4. Английский лейборизм

В межвоенныс годы лейбористское движение развивалось на основе фабианства, возникшего как: реформистская антитеза марксизму. В центре внимания идеологов лейборизма-С. Вебба, Б. Шоу, Дж. Коула, X. Дальтона, Г. Ласки и других-была разработка концепций национализации и государственного регулирования, из соединения которых вырастали контуры общей теории «соцкал.изации» капиталистического хозяйства.

Новая историческая обстановка, в которой оказалось английское рабочее движение,-победа социалистической революции в России, застойно-кризисное состояние экономики, рост антикапиталистических настроений в стране - побуждала теоретиков Лейбористской партии Великобритании (ЛПВ) к активному поиску методов реализации идей фабианского социализма.

Концепция национализации, вобрав в себя как старые, так и новые элементы, получила в этот период относительно законченную форму, ставшую основой для проведения соответствующей политики после второй.мировой войны.

В качестве идеологического обоснования огосударствления частнокапиталистической собственности английские реформисты использовали фабианские теории «рент» и государства. Согласно первой, только нация по праву социальной справедливости является подлинным собственником средств производства. В соответствии со второй теорией государство, будучи надклассовым органом, защищает и представляет интересы всего общества.
Соединение выводов из этих теорий и служило, по мнению лейбористских идеологов, обоснованием приоритета национализации среди менее зрелых форм обобществления- создания рабочих кооперативов и муниципальных предприятий.
Как отмечал видный деятель ЛПВ X. Гейтскелл, национализация
«рассматривалась не как одно из средств, а как единственно возможное и надежное средство достижения социализма»31.

В фундамент канцепции был заложен принцип обязательного наличия в экономике объективных условий, при которых огосударствление частной собственности является желательной и конструктивной мерой. Под такими условиями лейбористы понимали высокий уровень концентрации капитала.
Монополия, по мнению большинства фабианцев, созрела для социализма32.

Реальная возможность прихода Лейбористской партии Великобритании к власти(выдвигала перед ее теоретиками проблему определения приоритетов при проведении политики национализации. В соответствии с тем, что цель последней состояла, в удовлетворении всеобщих интересов, концепция на первый план ставила отрасли производственной инфраструктуры, имеющие общехозяйственное значение: энергетику, транспорт, связь. Чтобы создать необходимые условия для национализации, в этих отраслях проводилась политика насильственной централизации капитала: многочислен.ные железнодорожные компании были объединены в четыре основных, угольная промышленность принудительно картелирована.

К существенным элементам концепции национализации следует отнести и новую модель управления государственными предприятиями, основанную на принципах общественной (публичной) корпорации. В предшествовавшие годы точка зрения лейбористов сводилась к тому, что эти предприятия должны управляться центральными министерствами по образцу почтового ведомства. В основу новой модели был положен главный принцип - устранение государства в лице министерств от практического руководства национализированнымиотраслями. Орган управления - общественную корпорацию - предлагалось наделить высокой степенью хозяйственной самостоятельности.
Децентрализация и дебюрократизация методов управления рассматривались как основное условие повышения эффективности государственного
.предпринимательства33.

В эти годы в концепции национализации появляются (новые.моменты, означающие существенный разрыв со старым фабианским представлением о социализме, который по сути являлся «государстветгным социализмом». Речь идет прежде всего о выдвинутом рядом теоретиков положении о необходимости ограничения.процесса огосударствления средств производства определенными рамками.

Так, Дж. Коул в одной из своих -книг, заявив о пересмотре взглядов на социализм, выступил «против применения простой формулы передачи всех отраслей промышленности и услуг в собственность нации, за расширение эффективного контроля над экономической системой в целом»34. Отказ от прежних позиций был вызван переоценкой роли национализации в новых условиях. Национализация, по.его мнению, экономически деструктивна, поскольку нарушает уже сложившиеся связи и препятствует образованию новых.
Монополизация производства, в частности за счет создания крупных комбинированных производств, способствует росту эффективности английской экономики. К национализации следует прибегать не из идеологических соображений, а лишь в тех случаях, копда для этого имеются специфические причины35.

Очевидно, что прежние идеологические мотивы националнзации уступают место новому прагматическому подходу, задачам повышения эффективности английского капитала.

Развитие положения об ограниченном характере национализации приводит к выводам, которые английским реформистам еще предстоит сделать: о необходимости сосуществования в экономике двух секторов - государственного и частного; что форма собственности на средства производства, собственность как таковая не имеют решающего значения для перестройки хозяйства на социалистический лад, а государственное регулирование - не менее важный инструмент «социализации» традиционных социально-экономических структур.

Из сказанного ясно, что в межвоенный период происходит значительный сдвиг в сторону разработки лейбористскими теоретиками проблем государственного регулирования экономики.

Идея централизованного регулирования родилась из критики рыночного механизма, противопоставления плана конкуренции. Рынок и конкуренция рассматривались как источник социальных и экономических пороков каш талистической системы, особенно после кризиса 1929- 1933 гг. Цель регулирования формулировалась как движение к социализму, а более конкретно
- как борьба с безработицей, наиболее острой проблемой того времени.

Планированием предполагалось охватить практически все сферы экономики. Отраслевые и межотраслевые планы направляли бы развитие промышленного и сельскохозяйственного производства. Национальное инвестиционное управление распределяло кредиты между национализированным и частным секторами. В функции центрального банка входило управление денежным обращением в стране. Управление торговли контролировало и направляло бы внешнеторговые операции. Важным элементом всеохватывающего планирования был план профессиональной подготовки и переподготовки рабочей силы. Высшее экономическое управление венчало всю национальную структуру регулирования36.

Межвоенный период стал свидетелем значительной идейной эволюции английского лейборизма. Четко обозначились контуры многих положений, которые после второй мировой войны легли в основу концепций
«демократического социализма», смешанной экономики, реформистского варианта государственного регулирования капиталистического хозяйства.

1. См.: Каутский К. Материалистическое понимание истории Т I. М.; Л., 1931.

"
2. Sozialdemokratischer Parfeitag in Kiel: Protokoll mit dem Be-richt der

Frauenkonferenz. Berlin, 1927. S. 168.
3. Wirtschaftsdemokratie: Ihr Wesen, Weg und Ziel/Hrsg von F Naphtali.

Berlin, 1929. S. 176.
4. Hilferding R. Gesellschaftsmacht oder Privatmacht uber die Wirtschaft.

Berlin, 1931. S. 32.
5. Bauer 0. Wertausgabe. Wien, 1975-1980. Bd 2. S 93.
6. Ibid. S. 283.
7. См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 40. С. 138.
8. См.: Реннер К.. Теория капиталистического хозяйства: марксизм и проблема социализирования. М.; Л., 1926- С. 137.
9. Programm der Sozialdemokratischen Arbeiterpartei Deulschosler- reichs//6auer 0. Op. cit. Bd 5. S. 1034-1036.
10. Renner К. Wege der Verwirklichung. Berlin, 1929. S. 128-129. Steiner K.

Kaihe Leichter: Leben und Werk. Wien, 1973. S. 70.
11. Bauer 0. Op. cit. Bd 5. S. 667.
12. Ibidem.
13. Leichter 0. Sprengung des KapitaUsmus. Wien, 1932. S 138.
14. Blum L. Loeuvre. 1914-1928. P., 1972. P. 139.
15. Ibid. P. 146-148.
16. Ibid. P. 453-455.
17. Moch J. Socialisme et Rationalisation. Bruxelies, 1927 P 131- 132.
18. Ibid, P. 58.
19. Deaf М. Perspectives sociaiistes. P., 1930. P. 36.
20. Цит. по: Салычев С. С. Французская социалистическая партия в период между двумя мировыми войнами (1921-1940). М., 1979. С. 158; см, также:

Deal М. Op. cit. Р. 54-55.
21. Цит. по: Moch J. Op. cit. Р. V.
22. Blum L Op. cif. P. 477-478.
23. Ibid. P. 462.
24. Laurat L. Limperiaiisme et la decadence capitalisfe. P„ 1928.
25. Laurat L. Laccumulafion du capital dapres Rosa Luxemburg. P., 1930. P.

193.
26. LauraS L. Economic planee conire economic enchainee. P. 1932. P. 51,

86-87, 90, 112.
27. Ibid. P. 31, 60.
28. " Philip A. La crise et economie dirigee. P., 1935. P. 203-204;
29. Laurat L. Cinq annees de crise mondiale. P., 1935. P. 98, 107.
30. Laski Н. The State in Theory and Practice. L„ 1935. P. 29.
31. Gaitskell Н. Socialism and Nationalisation. L., 1956. P. 5.
32. Dallon Н. Practical Socialism for Britain. L., 1935. P. 146.
33. Ibid. P. 94-96.
34. Cole G. D. Н. The Next Ten Years in British Social and Economic Policy.

L, 1935. P. 132-133.
35. Ibid. P. 137-139.
36. Dalton Н. Op. cit. P. 243, 310.

(Политически Ж. Мок поддерживал центристскую группу Блюма, но как политэконом он явно тяготел к правой фракции СФИО.
(В рассматриваемый период лейбористы дважды сформировывали свое правительство-в 1924 и 1929-1931 гг.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

В течение более чем столетия одной из наиболее эффективных и жизнеспособных идеологий является социал-демократия. Он зародился в последней трети XIX в. внутри марксизма, но с течением времени обрел центристскую ориентацию.

Неортодоксальность и пластичность положений позволили социал-демократической идеологии трансформироваться в соответствии с происходившими в мире переменами и интегрировать многие достижения политической мысли разных направлений (в том числе марксизма и либерализма).

В настоящее время идеология социал-демократии выражает интересы широких слоев западного общества - рабочих, интеллигенции предпринимателей. Это обстоятельство во многом объясняет интерес к ней во всем мире, включая Россию, где формируются партии социал-демократической ориентации. Знание основных принципов и эволюции социал-демократической идеологии является важным фактором подготовки высокоэрудированных специалистов.

Политическая идеология социал-демократии - продукт длительной эволюции. Кроме марксизма существенную роль в ее возникновении сыграли и другие концепции социализма XIX - начала XX вв., прежде всего кооперативный социализм, гильдейский социализм, фабианский социализм, государственный социализм, христианский социализм и катедер-социализм. Рассмотрим основные идеи этих концепций.

Кооперативный социализм своими корнями восходит к коммунистическим утопиям рубежа XVIII-XIX вв. Кооперативное движение зародилось, прежде всего, в Англии и в значительной степени являлось реакцией беднейших слоев населения на эксплуатацию со стороны крупного торгового капитала.

Поэтому первоначально внимание теоретиков кооперативного социализма было направлено исключительно на сферу потребления. Они считали, что основой создания кооперативных обществ и предприятий является общность членов кооператива как потребителей. Эта общность интересов и должна, в конечном счете, привести к содружеству широких слоев населения не только в сфере обмена, но и производства.

Основоположником кооперативного социализма был английский экономист Уильям Кинг (1786-1865), который увидел в возникающих кооперативных обществах и предприятиях средство изменения общества. У. Кинг и его единомышленники считали, что на смену капитализму с его классовыми антагонизмами должно прийти общество, основывающееся на гармонии интересов и сотрудничестве трудящихся. По их мнению, социальная справедливость может быть достигнута благодаря развитию кооперативного движения и постепенному превращению собственности его участников в преобладающую. В результате исчезнут наемный труд и капиталистическая эксплуатация, а кооператоры будут работать на себя.

У. Кинг ориентировался, прежде всего, на английский рабочий класс. Он полагал, что сами рабочие создадут кооперативные общества, которые затем смогут накопить необходимый капитал для приобретения средств производства. Исходным пунктом образования общественных фондов, по мнению У. Кинга могли стать кооперативные лавки, где члены кооперативов приобретали бы себе предметы потребления. У. Кинг и другие теоретики кооперативного социализма считали, что их цели достижимы без политической борьбы в процессе постепенной эволюции существующих общественных отношений.

Идеи кооперативного социализма имели немало сторонников и в других странах особенно во Франции. Именно в этой стране еще под влиянием идей социалистов-утопистов начала XIX в. А. Сен-Симона и Ш. Фурье развивалась производственная кооперация.

Наиболее известным французским теоретиком кооперативного социализма был Луи Блан (1811-1882), предлагавший преобразовать капиталистический строй в социалистический с помощью производственных мастерских. Он считал, что по мере накопления капитала мастерские станут преобладающими во всех отраслях производства, между ними установятся отношения солидарности и сотрудничества. В конечном счете, вся промышленность станет кооперативной и появится возможность преодолеть безработицу.

К. Маркс и Ф. Энгельс с их акцентом на революционном преобразовании общества оценивали планы теоретиков кооперации как утопические и фантастические. Однако кооперативное движение дало ощутимые практические результаты и сегодня остается важным фактором экономической жизни многих стран мира.

В межвоенный и послевоенный периоды идеи кооперативного социализма развивались в Бельгийской социалистической партии, Лейбористской партии Великобритании, Партии труда Израиля.

В Англии зародилось и другое, близкое к кооперативному социализму течение социалистической мысли - гильдейский социализм. Он возник в первой половине 20-х гг. XX в. в недрах организованного рабочего движения. Наиболее крупным теоретиком гильдейского социализма является Дж. Коул.

Теоретическими источниками гильдейского социализма были различные социалистические концепции, включая марксизм. Но в политическом плане сторонники гильдейского социализма были противниками марксистского направления в рабочем движении.

Само название - «гильдейский социализм» - свидетельствует о том, что свой общественный идеал создатели этой социалистической теории видели в средневековых гильдиях объединявших ремесленников-производителей. По их мнению, гильдии способны контролировать и регулировать производство, вернуть трудящимся возможность участвовать в управлении производством, преодолеть их отчуждение от труда и его результатов. Предполагалось, что деятельность гильдий будет строиться на демократических основах (выборность снизу доверху всех функционеров, осуществление общественного контроля за их деятельностью).

Гильдейский социализм изначально был неоднородным течением. Некоторые его идеологи были склонны немедленно отказаться от крупной промышленности в пользу возврата к простому ремесленному производству как наиболее подходящему для гильдейской организации. Большинство же сторонников этой теории считали крупное машинное производство данностью, но полагали, что благодаря утверждению гильдейского социализма машины будут постепенно изъяты как не обеспечивающие индивидуальные потребности людей и произойдет возврат к ремесленному производству.

Гильдейская организация общества предусматривала его условное разделение на две большие группы - производителей и потребителей. Верховным органом всех производителей должен стать Национальный совет гильдий, а интересы граждан должно представлять государство. Последнее рассматривалось приверженцами гильдейского социализма как номинальный владелец средств производства, поскольку реальные экономические права будут переданы гильдиям.

Предполагалось, что в случае возникновения конфликта между гильдиями и обществом миссию посредника в целом возьмет на себя государство, которое через суд, опираясь на общественное мнение, будет стремиться к решению проблемы. Предусматривался и особый орган для разрешения наиболее острых ситуаций, в котором должны быть представлены как производители, так и потребители.

Ранний гильдейский социализм выступал за постепенную национализацию средств производства, которая не вызвала бы экономический хаос. Решающая роль в трансформации капиталистических отношений отводилась профсоюзам (в Англии - тред-юнионам). Сторонники гильдейского социализма считали, что через привлечение в профсоюзы наиболее способных и активных рабочих к управлению производством можно оттеснить капиталистов от хозяйственного управления и вынудить их самих отказаться от прав на собственность. При этом предусматривалась полная компенсация стоимости предприятий их бывшим владельцам, которая могла быть осуществлена как через участие в прибылях, так и в форме единовременной выплаты.

Теоретики гильдейского социализма свою главную задачу видели не только в защите материальных интересов рабочего класса, а шире - в преодолении бесправия человека на капиталистическом предприятии, его отчуждения от процесса и результатов труда. Этого, по их мнению, можно было бы добиться путем ликвидации статуса наемного труда, превращения рабочих в хозяев производства, участвующих в управлении предприятиями. Преобразование капитализма мыслилось через создание системы промышленной демократии на производстве и самоуправления во всех сферах жизни общества.

Положения гильдейского социализма об «экономической демократии», «рабочем контроле», «самоуправленческом социализме» стали элементами социал-демократической идеологии. Некоторые идеи гильдейского социализма могут быть использованы и при решении проблем модернизации российского общества.

Особое место в становлении социал-демократической теории и практики занимал фабианский социализм. Это - комплекс концепций, разработанных социалистически настроенной интеллигенцией Великобритании, основавшей в январе 1884 г. Фабианское общество. Свое название оно получило от имени древнеримского полководца Фабия Максима, известного своей медлительностью и уклонением от решительных боев в войне с Ганнибалом.

Среди учредителей и членов Фабианского общества были драматург Бернард Шоу, писатель-фантаст Герберт Уэллс, супруги Сидней и Беатрисса Вебб. Общество приняло активное участие в создании Лейбористской партии Великобритании.

Фабианцы выступали за постепенную замену капиталистического общества социалистическим путем реформ в сфере распределения и обмена. Важнейшим инструментом этих реформ они считали государство, которое, по их мнению, должно выражать интересы беднейших слоев и активно вторгаться в экономические процессы с целью сглаживания имущественного неравенства, ликвидации или хотя бы сокращения безработицы. Подобные меры рассматривались ими как социалистические.

Прообраз будущей коллективистской организации фабианцы видели в потребительской кооперации. Во взглядах членов Фабианского общества впервые обозначились такие основные идеи муниципального социализма, как развитие социальной сферы в городах, обобществление коммунального хозяйства, расширение прав местного самоуправления.

Фабианцы выступали за изменение форм функционирования частной собственности путем создания акционерных обществ и частичной национализации. Предполагалось, что благодаря этим мерам частная собственность трансформируется в социалистическую.

Еще на рубеже XIX-XX вв. фабианцами была обоснована необходимость вмешательства государства в отношения между трудом и капиталом, регулирования уровня зарплаты, выделения кредитов фермерам. Они предлагали поставить под государственный контроль монополии, транспорт, инфраструктуру в целом.

Фабианское общество существует и сегодня, оказывая влияние на формирование идеологии и политики Лейбористской партии Великобритании, у истоков которой стояло и коллективным членом которого является.

Создателем концепции государственного социализма был прусский экономист Карл Робертус (1805-1875). Он не пользовался этим термином, но уповал на «идеальное государство» как главное средство социальных преобразований. По его мнению, используя «государственные законы», следует постепенно отобрать у имущих классов собственность на землю и капитал и передать ее в руки государства. Государство должно взять на себя функцию регулирования экономики, заменить законы буржуазного общества «свободными, нравственными и жизненными законами».

Сходной позиции придерживался один из предшественников социал-демократии Фердинанд Лассаль. В отличие от К. Робертуса. который после 1848 г. не участвовал в политической жизни, Ф. Лассаль был тесно связан с немецким рабочим движением и внес реальный вклад в его организацию.

Основным элементом социально-экономических воззрений Ф. Лассаля была идея «неурезанного трудового дохода». Он полагал, что распространение при помощи государства кооперативных принципов организации производства могло бы привести к созданию ассоциаций, которые открыли бы путь к социализму. Новый общественный строй, согласно Ф. Лассалю, и должен был обеспечить «неурезанный трудовой доход».

Особое место в лассальянских планах социального переустройства отводилось «государственной помощи». Согласно его представлениям, идеальное «государство будущего» должно обеспечить расцвет человеческих качеств и прогрессивное развитие народов. Путь к такому государству виделся во введении всеобщего избирательного права, обеспечении рабочего большинства в парламенте, которое превратило бы государство в «большую ассоциацию бедных классов».

Определенный вклад в формирование идейно-теоретических основ социал-демократии внесли катедер-социализм и христианский социализм.

Название катедер-социализм произошло от немецкой транскрипции слова «кафедра», так как большинство представителей этого направления были преподавателями высшей школы. Катедер-социалисты считали, что существующие социальные антагонизмы могут привести к революции и опасались ее разрушительных последствий. Поэтому они выступали за государственное вмешательство в экономику, установление патерналистских отношений между капиталистами и рабочими, внесение «нравственности» в экономические отношения между этими классами. По их мнению, социальный вопрос можно было бы решить с помощью реформ, повышения зарплаты, упорядочения налогов.

Катедер-социалисты оказали сильное влияние на эволюцию германской социал-демократии в ее отходе от марксизма. Их взгляды вполне могут рассматриваться как один из источников современной концепции демократического социализма.

Распространение идей социализма в XIX в. отразилось и на позиции церкви, в лоне которой в первой половине XIX в. сформировался христианский социализм. Это течение стремилось доказать возможность совмещения идей христианства и социализма, апеллируя к евангельским текстам.

Христианский социализм проповедовал классовый мир на основе любви к ближнему, призывал к преобразованию общества путем нравственного совершенствования. Он поставил в центр своей доктрины не экономические и политические, а морально-этические проблемы, оказав тем самым существенное влияние на формирование идейно-теоретических основ социал-демократии.

Все вышеизложенное дает основание для вывода о том, что к рубежу XIX и XX вв. сложился мощный пласт социалистических идей, которые способствовали появлению политической идеологии социал-демократизма.

Под социал-демократией подразумевают теорию и практику социалистических и социал-демократических партий, которые сформировались в течение конца XIX - начала XX в. Социал-демократию

можно обозначить и как социально-политическое, и как идейно-политическое движение. Причем внутри ее существует целый ряд национальных и региональных вариантов фракций, расходящихся по своим идеологическим и политическим установкам.

Например, применительно к социалистическим партиям Франции, Италии, Испании, Греции, Португалии используются понятия «социализм», «латинский социализм» или «средиземноморский социализм». Существуют «скандинавская» или «шведская модель», «интегральный социализм», характерный для Австрии, т. е., говоря о социал-демократии, мы имеем дело с весьма сложным и многоплановым явлением.

Но тем не менее все названные разновидности социал-демократии с теми или иными оговорками, как правило, объединяются общим понятием - «демократический социализм». Своими корнями социал-демократия восходит к Великой французской революции и идеям социалистов-утопистов. Но она вобрала в себя также множество идей из других идейно-политических течений. Особо следует отметить, что первоначально социал-демократия вызревала отчасти в рамках марксизма, отчасти под его сильным влиянием. При этом главным стимулом утверждения и институционализации социал-демократии стали формирование и неуклонное возрастание в последней трети XIX - начале XX в. роли и влияния рабочего движения в лоне капиталистического развития. Более того, почти все социал-демократические партии возникли как внепарламентские партии, призванные отстаивать в политической сфере интересы рабочего класса.

Социал-демократия возникла как альтернатива капитализму. В этом качестве первоначально она в принципе разделяла важнейшие установки марксизма на ликвидацию капитализма и коренное переустройство общества путем обобществления средств производства и установления диктатуры пролетариата. Отдельными ее отрядами признавался также предлагавшийся марксистами революционный путь ликвидации капитализма и перехода к социализму.

Но в реальной жизни получилось так, что социал-демократия в общем и целом отвергла эти идеи, признала существующие общественно-политические институты и приняла общепринятые правила политической игры. Партии социал-демократической ориентации стали парламентскими партиями и внесли существенный вклад в дело интеграции рабочего движения в политическую систему. С этой точки зрения всю последующую историю развития социал-демократии можно рассматривать также как историю ее постепенного отхода от марксизма.

Важную роль в эволюции социал-демократии сыграла сама социально-политическая практика, которая заставляла политиков учитывать общественно-исторические реальности, приспосабливаться к ним, находить доступные пути улучшения условий жизни трудящихся. Жизненные реалии убеждали лидеров социал-демократических партий в бесперспективности революционного варианта перехода к новой общественной системе, в необходимости и возможности усовершенствовать сложившиеся институты, принять многие из ценностей, норм, принципов существующего общества. Они воочию видели, что многие требования рабочего класса можно реализовать мирными средствами, в процессе повседневных постепенных перемен.

Особенно быстрыми темпами процесс преодоления радикальных настроений, разработки концепции демократического социализма, ориентированной на поэтапное реформирование социального и политического строя, пошел после 1917 г., после большевистской революции в России, продемонстрировавшей перед всем миром истинную цену революционного пути перестройки общества.

Следует подчеркнуть, что именно по основополагающим принципам марксизма, касающимся революции, непримиримой классовой борьбы, диктатуры пролетариата в первые два десятилетия XX в. обозначился великий схизм, или раскол, в рабочем движении и социал-демократии. Не будь этого схизма, по-иному могла бы сложиться магистральная линия исторического развития современного мира. Но большевистская революция и созданный вслед за ней III Коммунистический Интернационал фактически институционализировали этот раскол. Социал-демократия и коммунизм, выросшие практически из одной и той же социальной базы и одних и тех же идейных источников, по важнейшим вопросам мироустройства оказались по разные стороны баррикад.

Как бы предвидя возможность появления авторитарного социализма (согласно марксистской идее диктатуры пролетариата), руководители реформистского крыла социал-демократии поставили своей целью построение демократического социализма. Само понятие «демократический социализм» вошло в научный и политический лексикон в конце XIX в. и включало в себя идею политической, экономической и культурной интеграции рабочего движения в существующую систему. Представители данного крыла с самого начала признавали правовое государство как позитивный фактор в деле постепенного реформирования и трансформации капиталистического общества.

Основной вклад в разработку концепции демократического социализма внес известный деятель германской социал-демократии конца XIX в. Э. Бернштейн. Главная его заслуга состояла в отказе от тех идей марксизма, реализация которых в России и ряде других стран привела позже к установлению тоталитарных режимов. Речь при этом прежде всего шла о социальной революции, насильственном уничтожении старого мира, диктатуре пролетариата, непримиримой классовой борьбе.

Отвергая идею диктатуры пролетариата, Э. Бернштейн обосновывал необходимость отказа от насильственных форм борьбы и перехода социал-демократии «на почву парламентской деятельности». Как писал Бернштейн, в политической области только демократия представляет наиболее пригодную форму самоорганизации общества для осуществления социалистических принципов: свободы, равенства, солидарности.

Немаловажный вклад в формирование программы нового идейно-политического течения внесли представители английского фабианского и гильдейского социализма и реформистских течений во французском социализме. Следует назвать также австромарксизм, особенно его ведущих теоретиков - О. Бауэра, М. Адлера, К. Ренне-ра, активно выступивших против большевизма и ленинизма. Были и такие национальные социал-демократические движения, которые с самого начала развивались на сугубо реформистских началах и испытывали на себе лишь незначительное влияние марксизма. К ним относятся, в частности, английский лейборизм и скандинавская социал-демократия.

Отвергая революционный путь замены капитализма социализмом, они вместе с тем декларировали своей целью построение справедливого общества. При этом они исходили из тезиса о том, что, ликвидировав эксплуатацию человека человеком, необходимо оставить в неприкосновенности основные либерально-демократические институты и свободы.

В такой социалистической интерпретации либеральных принципов Бернштейн выделял три основные идеи: свобода, равенство, солидарность. Причем на первое место он ставил солидарность рабочих, считая, что без нее свобода и равенство при капитализме для большинства трудящихся останутся лишь благими пожеланиями. Здесь перед социал-демократией возникал сакраментальный вопрос: как добиться того, чтобы социалистическое общество стало обществом наибольшей экономической эффективности и наибольшей свободы, одновременно не отказываясь от равенства всех членов общества?

Главную задачу социал-демократии Бернштейн и видел в том, чтобы разрешить эту антиномию. Вся последующая история социал-демократии по сути дела и есть история поисков путей разрешения этой антиномии.

В духе дискуссий в немецкой социал-демократии в русском легальном марксизме также начался пересмотр ряда важнейших положений классического марксизма. По-видимому, определенный потенциал развития по реформистскому пути был заложен и в российской социал-демократии, в той ее части, которая была представлена меньшевиками, в особенности Г. В. Плехановым и его сподвижниками. Но победу в ней, как мы знаем, одержало революционное крыло во главе с В. И. Лениным.

После Второй мировой войны наступил новый этап в судьбах демократического социализма. В 1951 г. Социалистический интернационал принял новую программу принципов - Франкфуртскую декларацию. В ней были сформулированы основные ценности демократического социализма, которые по сути дела означали окончательный отказ от марксизма. Последняя точка над «i» в этом вопросе была поставлена в Венской программе Социалистической партии Австрии (1958 г.) и Годесбергской программе СДПГ (1959 г.), которые решительно отвергли основополагающие постулаты марксизма о диктатуре пролетариата, классовой борьбе, уничтожении частной собственности и обобществлении средств производства. В последующем по этому же пути - одни раньше, другие позже (некоторые - в 1980-х годах) - пошли остальные национальные отряды социал-демократии.

Руководствуясь подобными идеями, в реализации которых государству отводилась немаловажная роль, в послевоенные десятилетия европейская социал-демократия добилась внушительных успехов. Оказавшись в ряде стран у руля власти или превратившись в серьезную парламентскую силу, социал-демократические партии и поддерживающие их профсоюзы стали инициаторами многих реформ (национализация ряда отраслей экономики, беспрецедентное расширение социальных программ государства, сокращение рабочего времени и т. д.).

Конструктивной силой в мировом развитии в послевоенные годы стал Социалистический интернационал, объединивший 42 социалистические и социал-демократические партии. Европейская социал-демократия внесла немаловажный вклад в дело достижения разрядки напряженности между Востоком и Западом, в подготовку хельсинкских договоренностей, в другие важные процессы, способствовавшие оздоровлению международного климата послевоенных десятилетий.

Неоценимый вклад во все начинания социал-демократии XX в. внесли такие ее выдающиеся деятели, как В. Брандт, У. Пальме, Б. Край-ский, Ф. Миттеран и др.

В целом социал-демократы выступают за постепенность и конкретность мер, принимаемых в процессе повседневной рутинной работы, за политику так называемых «малых дел», которые в совокупности и составляют движение к социализму. Такой подход в сущности стал стратегической установкой политических программ большинства партий демократического социализма. Поэтому неудивительно, что у них общее направление политики определяется относительно краткосрочными программными документами, содержащими перечень мер, подлежащих осуществлению в случае победы на очередных выборах.

История марксизма-ленинизма. Книга вторая (70 – 90-е годы XIX века) Коллектив авторов

2. Теоретическое обоснование политической программы социал-демократии

Развитие международного рабочего движения в 70 – 80-х годах XIX века обусловливало необходимость теоретической разработки Марксом и Энгельсом вопросов, которые возникали в нем при определении программных задач и целей. К числу важнейших теоретических работ марксизма, в которых содержатся принципиальные положения, раскрывающие цели пролетарских партий, относится и «Критика Готской программы» Маркса.

В конце апреля – начале мая 1875 года Маркс пишет произведение, которому суждено было оказать большое влияние на последующее развитие революционной теории. Речь идет о «Заметках на полях программы немецкой рабочей партии», более известных под названием «Критика Готской программы». Как это нередко бывало, работа Маркса была вызвана совершенно конкретным поводом и преследовала четко определенные цели.

Присланный Марксу проект партийной программы призван был увенчать процесс преодоления раскола немецкого рабочего движения, наметившийся с конца 1874 года. На предстоящем в Готе объединительном съезде две крупнейшие рабочие организации Германии: социал-демократическая партия (эйзенахцы) и лассальянский Всеобщий германский рабочий союз должны были слиться в единую общегерманскую пролетарскую партию. Приветствуя объединение усилий немецких рабочих в борьбе за свои права, Маркс и Энгельс, однако, не считали, что эта задача может быть достигнута любым путем, ценой, например, серьезных уступок в принципиальных вопросах. Они видели, что соотношение сил в рабочем движении Германии меняется в пользу эйзенахцев, и полагали поэтому, что с объединением надо подождать до тех пор, пока запутавшаяся в собственных противоречиях лассальянская организация не будет вынуждена в конце концов капитулировать, а до поры до времени можно ограничиться соглашением о действиях против общего врага. Весной 1875 года наиболее реальным был второй вариант. Находившийся в состоянии глубокого внутреннего кризиса (явившегося одной из причин, побудивших часть руководства лассальянцев предпринять первые шаги, направленные в сторону соглашения с эйзенахцами) Всеобщий германский рабочий союз продолжал тем не менее почти вдвое превосходить эйзенахцев по численности и располагал более прочной финансовой базой. Это, казалось, понимали и лидеры социал-демократической партии, в частности В. Либкнехт. Тем более неприятной неожиданностью оказался для Маркса и Энгельса полученный ими проект программы, означавший, что вопрос об объединении фактически решен и что этот результат стоил социал-демократической партии серьезных идейных потерь. Отношение основоположников марксизма к случившемуся и к документу, в котором оно отразилось, оказалось зафиксировано не только в «Критике Готской программы», но и в сопроводительном письме Маркса Бракке 5 мая, а также в письмах Энгельса Бебелю 18 – 28 марта и 12 октября и Бракке 11 октября 1875 года. Их содержание во многом (но не во всем) перекликается с содержанием работы Маркса и серьезно поясняет его. Сравнение этих документов позволяет предположить, что между Марксом и Энгельсом и в данном случае было соблюдено определенное разделение труда. Помимо некоторых общих моментов, затронутых и в письмах, и в «Критике», в каждом из этих источников есть круг тем, присущий только ему, составляющий его специфику. Так, например, Энгельс совершенно не касается многих теоретических проблем, поднятых Марксом в своей работе, а тот в свою очередь ни словом не обмолвился (в самих замечаниях) о своем отношении к предстоящему объединению.

Какие цели преследовал Маркс, подвергая каждый параграф присланного ему проекта тщательному разбору? В его письме к В. Бракке и в письме Энгельса к Бебелю названы эти причины. Прежде всего, это теоретическая незрелость программы, даже в независимости от преобладания в ней лассальянских идей. Придерживаясь мнения, что «каждый шаг действительного движения важнее дюжины программ», Маркс в то же время придавал большое значение научному уровню важнейших партийных документов. Он считал их вехами, «по которым люди судят об уровне партийного движения». В представленном же проекте, как писал Энгельс, все социалистические мероприятия принадлежали лассальянцам, в то время как эйзенахская партия «внесла туда только требования мелкобуржуазной демократии». Маркс также рассматривал свои замечания как предупреждение руководству эйзенахцев о возможном его и Энгельса публичном отмежевании от Готской программы, которая, по словам Энгельса, была шагом назад даже по сравнению с Эйзенахской.

В предисловии к первой публикации работы Маркса в 1891 году Энгельс подчеркнул значение «Критики» в развернувшейся в партии дискуссии о характере новой программы, которую предполагалось принять на ближайшем после отмены закона о социалистах съезде. Кроме того, он выдвинул на первый план антилассалевскую направленность Марксовых замечаний, в которых впервые ясно и четко высказано отношение Маркса к линии, взятой Лассалем с начала его агитационной деятельности, «и притом как к экономическим принципам Лассаля, так и к его тактике». Резкий тон произведения Энгельс объяснял особым вниманием своим и Маркса к немецкому рабочему движению и той ответственностью, которую они несли за его судьбу.

В работе «Государство и революция» Ленин высоко оценил положительную часть «Критики Готской программы», видя ее значение в анализе «связи между развитием коммунизма и отмиранием государства». С его точки зрения, этот позитивный момент оказался затемненным полемической частью работы, состоящей в критике лассальянства.

На первый взгляд Маркс, Энгельс и Ленин оценивали задачи, решаемые в «Критике Готской программы», не совсем одинаково. Однако никакого противоречия в этом нет. Все проблемы, на которые они обратили внимание, присутствуют в данной работе. Каждый из классиков научного социализма выделил те из них, значение которых определялось конкретными условиями рабочего движения своего времени, классовой борьбой и потребностями развития революционной теории.

Критикуя проект программы, Маркс стремился показать своим соратникам в руководстве социал-демократической партии опасность пренебрежения теорией, идейно-теоретическими принципами в практической борьбе пролетариата за свои политические и социальные права. Доказать несостоятельность многих программных положений (часть которых восходила к Лассалю) было нужно не потому, что они представляли еще серьезное препятствие на пути распространения в среде рабочих научных взглядов на цели своего движения и на пути к освобождению труда. К середине 70-х годов XIX века критическое отношение к основным агитационным лозунгам Лассаля было широко распространено даже среди его последователей. Сохранение важнейших лассалевских требований в проекте программы означало признание объединенной партией правомерности лассалевской тактики (ориентированной исключительно на законные формы политической борьбы), традиций и ценностей (включая культ создателя Всеобщего германского рабочего союза). Осознание возможности преобладания идей лассальянцев, которой было чревато объединение на их условиях, и побудило Маркса взяться за перо. Тем более что лидеры и рядовые члены эйзенахской партии в своем искреннем стремлении к столь долгожданному единству немецкого рабочего движения были полны радужных надежд и ни о каких возможных последствиях даже не помышляли.

Анализируя каждый пункт проекта, Маркс не просто доказывал его политическую и научную уязвимость, а стремился наметить путь конструктивного решения проблемы. Так рождались теоретические положения «Критики Готской программы», значение которых вышло далеко за рамки конкретных задач, обусловивших появление на свет знаменитой работы Маркса. Вряд ли правомерно утверждать, как это нередко делается, что в ней Маркс воспользовался случаем для изложения основополагающих теоретических мыслей. Он мог избрать для этого и более удобную форму, чем заметки на полях, предназначенные для пятерых руководителей социал-демократической партии (ни публикации, ни широкого распространения документа не предполагалось). Гораздо с большим основанием можно предположить, что полемика с путаными, устаревшими, а иногда и изначально неверными программными требованиями потребовала для их опровержения не только использования уже доказанных наукой положений, но и их уточнения, дальнейшего развития, что привело Маркса к ряду новых теоретических выводов.

Публикуя в 1891 году «Критику Готской программы», Энгельс хотел предостеречь немецких социал-демократов от повторения в новой программе старых ошибок. Кроме того, он расценивал работу Маркса как эффективное средство в борьбе, которую Энгельс в течение длительного времени вел против сохранявшегося в партии культа Лассаля (при том, что лассалевские теоретические положения тогда уже потеряли свою притягательную силу). Естественно поэтому, что и для него критический настрой работы Маркса продолжал составлять ее главное содержание.

И столь же понятно, что в новых исторических условиях, когда задачи коренного преобразования общества превращались из теоретических положений в конкретные действия, Ленина в первую очередь привлекло в «Критике Готской программы» то новое, что внес Маркс в разработку проблем перехода от капитализма к коммунизму, форм и функций государственной власти на этом этапе, экономических отношений будущего коммунистического общества.

С тех пор до наших дней «Критика Готской программы» продолжает находиться в сфере повышенного внимания как сторонников марксизма, так и его противников, остается объектом острых дискуссий.

Из книги Философское чтиво, или Инструкция для пользователя Вселенной автора Райтер Майкл

ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ Мышление на основе моделей не является чем-то новым. Свою собственную модель разума строит каждый автор психотерапевтического метода, но мало кто готов признаться в содеянном. Терапевты в своих писаниях в основном отдают дань жанру

Из книги Шпаргалка по философии: ответы на экзаменационные билеты автора Жаворонкова Александра Сергеевна

49. ЭМПИРИЧЕСКОЕ И ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ПОЗНАНИЕ Чувственное познание - это познание в форме ощущений и восприятий свойств вещей, непосредственно данных органам чувств.Эмпирическое познание - это отражение данного опосредованно. Эмпирический уровень познания предполагает:

Из книги Том 22 автора Энгельс Фридрих

К КРИТИКЕ ПРОЕКТА СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ПРОГРАММЫ 1891 ГОДА Написано между 18 и 29 июня 1891 г.Впервые опубликовано (без приложения) в журнале «Die Neue Zeit», Bd. 1, № 1, 1901–1902 гг. и полностью на русском языке в Сочинениях К. Маркса и Ф. Энгельса. 1 изд., т. XVI. ч. II, 1936 г.Печатается по

Из книги Социализм. «Золотой век» теории автора Шубин Александр Владленович

Из книги Теория познания автора Этэрнус

Эмпирическое и теоретическое познание Следующие методы познания - представляются как два основных компонента, прежде всего, научного познания:Эмпирический метод познания - это постановка экспериментов, проведение наблюдений, делание измерений, т.е., в общем -

Из книги Владимир Ильич Ленин: гений русского прорыва человечества к социализму автора Субетто Александр Иванович

5.2. Работа Ленина «Две тактики» социал-демократии в демократической революции» – закладка основ ленинской теории социалистической революции 5.2.1. Борьба за решения III СъездаБольшевистская газета «Пролетарий» продолжила линию старой «Искры» и газеты «Вперед». В первом

Из книги Инстинкт и социальное поведение автора Фет Абрам Ильич

7.3. Ленинский анализ предательства европейских социал-демократических партий в годы войны. Развенчание каутскианства. Борьба Ленина за сплочение "левых сил" в западных социал-демократиях. 7.3.1. Ленинский анализ феномена предательства социал-демократических партий

Из книги Формирование философии марксизма автора Ойзерман Теодор Ильич

2. Открытые программы Самые простые инстинктивные программы предписывают животному единственную последовательность движений, выполняемых одно за другим в строго определенном порядке. У низших животных, например, у насекомых, наблюдаются врожденные, строго

Из книги Марксистская философия в XIX веке. Книга первая (От возникновения марксистской философии до ее развития в 50-х – 60 годах XIX века) автора

Глава первая. Теоретическое обоснование диалектико-материалистического и коммунистического мировоззрения. Борьба против философских и политических концепций буржуазного

Из книги Марксистская философия в XIX веке. Книга вторая (Развитие марксистской философии во второй половине XIX века) автора

Глава четвертая. Теоретическое обоснование диалектико-материалистического и коммунистического мировоззрения. Первый совместный труд К. Маркса и Ф. Энгельса «Святое

Из книги Основы теории аргументации [Учебник] автора Ивин Александр Архипович

3. «Критика Готской программы» К. Маркса и ее теоретическое значение Одна из важнейших работ Маркса – «Критика Готской программы» – представляет собой замечания на проект программы Социалистической рабочей партии Германии и была написана в 1875 г., в период острой борьбы

Из книги Энгельс – теоретик автора Кедров Бонифатий Михайлович

5. Теоретическое обоснование оценок Теоретическая аргументация в поддержку оценочных утверждений, в том числе норм, во многом параллельна теоретическому обоснованию описательных утверждений: почти все способы аргументации, применимые к описаниям, могут использоваться

Из книги История марксизма-ленинизма. Книга вторая (70 – 90-е годы XIX века) автора Коллектив авторов

Материалистическое обоснование программы партии Период становления материалистического понимания истории по существу завершается в 1845 – 1846 гг. работой над «Немецкой идеологией». После этого начинается период развития в собственном смысле слова. Развитие

Из книги автора

Вопросы тактики германской социал-демократии в условиях «исключительного закона» против социалистов После объединения эйзенахцев и лассальянцев на Готском съезде 1875 года в единую Социалистическую рабочую партию Германии влияние социал-демократии в рабочих массах и

Из книги автора

Помощь Энгельса революционному крылу германской социал-демократии в борьбе с реформистскими элементами Благодаря помощи Маркса и Энгельса революционные лидеры германской социал-демократии сумели преодолеть колебания, вызванные в партии введением «исключительного

Из книги автора

Разработка программных положений российской социал-демократии В первые же месяцы существования группы «Освобождение труда» Плеханов подготовил для нее проект программы. После его доработки в 1885 году был создан новый вариант, предназначенный уже для российского

Национальные проблемы в работах идеологов германской социал-демократии

Германские социал-демократы в период до первой мировой войны мало внимания уделяли как национальным проблемам вообще, так и немецкому национальному вопросу в богемских землях, в частности. Большинство публикаций по этой проблематике принадлежало выходцам из суде-то-немецких районов, таким, как К. Каутский и Ф. Штампфср. Редактор, с 1916 г. -главный редактор -центрального печатного органа СДПГ "Фор-вертс" родился и вырос в Брюнне, в Моравии. Штампфер, внимательно следил за развитием ситуации в богемских землях. Он, в частности, ратовал за особое государственное право для Богемии.

Другой выходец из Судет, рожденный в 1854 г. в Праге, в семье чешского театрального декоратора Яна Вацлава Каутского, женатого на немке, К. Каутский был тесно связан с социалистическим движением в богемских землях, Каутский был признанным теоретиком германской социал-демократии. В тоже время он всегда подчеркивал свое чешское происхождение и в юности увлекался чешским национализмом. Касаясь непосредственно немецкого национального вопроса, Каутский не видел перспектив для сохранения Австрии в ее прежней формой, верно подметив, что демократическое разрешение национального вопроса в этой стране приведет к ее превращению "в союз национальных государств". Он возражал также против включения по итогам войны в состав немецкого государства ненемецких национальностей. Специфика идейно-теоретических воззрений Каутского по национальному вопросу состояла в том, что он не ставил во главу угла немецкий национальный вопрос, не считал, что он как таковой может возникнуть. Напротив. Каутский акцентировал внимание на положение немецких национальностей в Австро-Венгрии. Лишь после 1918 г. он вплотную обратился анализу судето-немецкой проблемы.

Лидеры австрийской социал-демократии выступали и в качестве теоретиков национального вопроса и одновременно предпринимали конкретные шаги в сторону его разрешения, в частности, Бауэр и Реннер в период борьбы за социалистический аншлюс в 1918-1919 гг. В Германии же наметилась значительная дифференциация между теоретиками, такими, как К. Каутский, Г. Кунов, и партийными функционерами, использовавшими лозунг разрешения национальной проблемы в политической практике. Наиболее активным пропагандистом аншлюса среди германской социал-демократии был П. Лёбе. Будучи родом из пограничного с Польшей района Бреслау, Лёбе сам находился в сходном с лидерами су-дето-немецкой социал-демократии положении, так как принимал участие в городском самоуправлении Бреслау рабочем округе Немецкого Национального собрания, где ему приходилось бороться за право немцев на самоопределение. Вплоть до гитлеровского переворота Лёбе постоянно подчеркивал необходимость достижения немецкого национального единства и образования Великогерманской республики, которая простиралась бы от Альп и до Северного моря и от Дуная до Рейна.

Описывая Германскую и Австро-Венгерскую империи, Лёбе обе из них признавал многонациональными государствами. Главное отличие между ними заключалось в том, что под властью Габсбургов были объединены многие народы, проживавшие по всей ее территории. Германия же была "более национальным государством", а представители национальных меньшинств занимали приграничные районы империи. Движение за аншлюс в 1918-1919 гг. оценивалось Лёбе как объективно неизбежная тенденция преобразования многонациональных государств в "чисто национальные государства". Эта тенденция продолжала развиваться и после второй мировой войны. Но преобразование европейских государства происходило, по Лёбе, путем насильственного вытеснения немцев из Чехословакии, Венгрии, Югославии, Польши. Помимо Лёбе активными пропагандистами идеи общенемецкого единства выступали также Э. Бернштейн, Р. Брайтшайд, Р. Гильфердинг, А. Криспин.

В изложении истории Германской революции 1918 г., Э. Бернштейн затронул и судето-немецкую проблему, которую он рассматривал с точки зрения возможности установления единства с Австрией. Он указывал, что в силу чехословацкой оккупации судето-немецких районов Германия оказалась отрезана ог Австрии и не могла оказывать той своевременную помощь.

Р. Гильфердинг подчеркивал, что является сторонником идеи "единого государства" всех немцев. На Кильском съезде СДПГ 1927 г. он заявил, что "мы должны с возрастающей энергией вести борьбу за создание единого государства". Главным итогом войны Гильфердинг считал установление "гегемонии англо-саксонского мира". С другой стороны война привела к эмансипации национального самосознания во многих странах Европы, Азии, Северной Африки, Гильфердинг связывал сохранение мира с признанием "права наций на самоопределение" и предоставления национальной автономии национальным меньшинствам.

Помимо крупных, признанных теоретиков актуальные проблемы немецкого национального вопроса в странах Центральной и Юго-Восточной Европы затрагивалась и целым рядом германских социал-демократических публицистов, писателей, историков, не претендовавших на ведущие позиции в партии. Национальные проблемы в Чехословакии освещал Г. Фелингер. Этот автор особое внимание обращал на развитие социалистического движения в ЧСР. Разбирая вопрос о причинах раскола и выделения коммунистической оппозиции, Фелингер подчеркивал, что коммунистические идеи не были широко распространены в народных массах. Раскол партии судето-немецкой и чехословацкой социал-демократии он выводил из внутрипартийной борьбы, подчеркивая явное преобладание в коммунистическом движении чехов. Характеризуя НСДРП(Ч), Фелингер подметил интересную деталь: партия конституировалась на базе крупных ИЕ1дустриальных районов бывшей Австрии, в которых было сильно развито профсоюзное движение. И именно вчерашние профсоюзные лидеры составили большинство среди политического руководства новой партии. Это в свою очередь предопределило тот факт, что коммунистическое влияние внутри немецких профсоюзов было слабее, чем в чешских. Фелингер в умеренных формах поддерживал идею единства социалистического движения в ЧСР.

К числу более самобытных мыслителей может быть отнесен германский социал-демократический писатель и публицист Г. Вендель, который рассматривал проблематику национального вопроса в новообразованных странах, в частности, в Югославии, и общее положение немцев вне границ Германии. Особое внимание Вендель уделял славяно-немецким противоречиям. Ища их причины, он акцентировал внимание на события 1848 г., когда "немцы, столь часто выступавшие во всемирной истории в качестве угнетателей, выдвинули требование свободы народов". Однако борьба немцев за свободу натолкнулась на сопротивление славянских народов, которые стали одним из факторов неудачи демократических революций 1848/49 гг. Вендель отмечал, что этим фактом во многом объяснялась антипатия со стороны основоположников марксизма и лидеров Первого Интернационала к славянам.

Вендель отмечал отличие между южными славянами и чехами и поляками, которые находились на куда более высоком уровне культурного и индустриального развития. Немаловажное значение имел и тот факт, что южнославянские районы находились преимущественно в составе более отсталой Венгрии, так что межнациональные противоречия между венграми и славянами зиждились еще на феодальных основаниях, на противоборстве феодальной знати. Разбирая причины крушения монархии Габсбургов, Вендель указывал, что в основе этого процесса лежали "национально-политические требования" ее отдельных национальностей.

Цель своих исследований Вендель видел в разъяснении западному, германскому в первую очередь, пролетариату сути тех изменений, что произошли в Европе после войны, поскольку "новые государства на Востоке и народы, их создавшие, остаются для нас неизвестными величинами". В произведениях Венделя дана общая характеристика немецкому национальному вопросу, а также положению немецкого национального меньшинства в Венгрии, и, что следует отнести к несомненным заслугам автора, была сделана попытка изнутри (в качестве корреспондента берлинского "Форвертс" Вендель бывал во многих государствах Восточной и Юго-Восточной Европы) охарактеризовать процесс распада Австро-Венгрии и образования на ее осколках национальных государств. При этом он исходил из традиционной точки зрения о том, что именно пробуждение национального сознания в годы первой мировой войны явилось тем решающим фактором, предопределившим крушение многонациональной монархии Габсбургов.

Наибольшее внимание к вопросам теории и истории национальной проблемы и межнациональных противоречий было уделено в произведениях крупнейших теоретиков германской социал-демократии К. Каутского и Г. Кунова. Последний рассматривал проблематику национального вопроса в рамках переоценки идеологических установок периода II Интернационала. Кунов особенно подчеркивал значение национальной идеи в рабочем движении Ирландии и Австрии. Характеризуя процесс образования новых независимых государств после окончания мировой войны, Кунов писал: "Требование национального государства после объединения с находящимися вне его границ национальными группами является наиважнейшим в ходе всеобщего процесса развития и определяет его историческое течение".

Рассуждая о национальном характере и национальном сознании, Кунов подчеркивал, что после окончания мировой войны у многих народов, особенно у немцев, наблюдается отчетливая тенденция к "национальному возрождению", которое было присуще многим другим европейским народам, таким, как ирландцы, итальянцы, поляки и чехи. Кунов был вынужден задуматься над дилеммой, возникавшей при марксистском подходе к национальной проблеме. С одной стороны, марксистская теория давала основания для поддержки прав народов на национальное определение. С другой стороны, возникало противоречие между стремлением отдельных народов к независимости и выходу из состава передовых, развитых государств, например, движение за независимость ирландцев против англичан, при котором перед пролетариатом вставала трудная задача отдания приоритетов.

Еще одна проблема, с шторой также столкнулся Кунов, заключалась в определении содержимого понятия "нация". Отталкиваясь от произведений Маркса и Энгельса, Кунов приходил к выводу о том, что сами основоположники марксизма причисляли к нациям не только словаков, хорватов, украинцев, чехов, моравов, бретонцев, басков и т. д., но и также валлийцев и население острова Мэн. В этом отношение Кунов не дал развернутого комментария и критики этого постулата, который явно нуждался в уточнении. Столь же неопределенно, на уровне констатации проблемы, Кунов отнесся и к проблеме немецкого единства. Он признавал, что эта проблема представляет собой "очень сложное явление", поскольку "отдельные части немецкой нации" развивались в разных государствах по-разному. Кунов ссылался на пример швейцарских немцев, "открыто симпатизирующих Англии и Франции", а также на многочисленные немецкие общины в Англии и Америке, которые проживали там на протяжении нескольких столетий, что делало более чем проблематичным их национальную идентификацию. Он считал закономерным процесс утраты ощущения причастности к общему национальному объединению со стороны тех этнических немецких групп, что долгое время развивались вне границ исторической родины. Это положение Кунова следует признать в целом верным применительно к далекой перспективе, что могло быть отнесено и к положению судетских немцев, которые, следуя логике рассуждений этого германского социал-демократа, также должны были постепенно дистанцироваться от немецкого народа в Германии и Австрии. Однако Кунов не смог в данном случае увидеть наличие стойкой и растущей великонемецкой ориентации не только у судетских, но также и у других немецкоязычных этнических групп: карпатских немцев, немцев в Польше, что было связано со специфическим положением, в котором они оказались после 1918 г.

Кунов, таким образом, исходил из принципа исторической обоснованности требования права на самоопределение наций и создания мононационального государства практически для всех наций и национальностей, именно за это его критиковал К. Каутский, у которого сложились особые отношения с социал-демократами Чехословакии. Двойственность, свойственная Каутскому при оценке немецко-чешских противоречий, сохранилась и при оценке судетской проблемы в период окончания мировой войны и послевоенного мирного урегулирования. Каутский играл особую, связующую роль между социал-демократами различных национальностей стран Европы; его нельзя с полным основанием причислить ни к германской социал-демократии, от которой он фактически дистанцировался с начала 1920-х гг., ни к австрийской: живя с 1924 г. в Вене он так и не смог интегрироваться в партию австрийских социалистов. Таким образом, фигура Каутского стояла особняком, что проявилось и в оценке им судето-немецкой проблемы. Поскольку у Каутского и его семьи сложились особые отношения с Чехословакией, он сыграл особую роль в судето-немецкой истории, представляется возможным специально остановиться на проблемах взаимоотношений между Каутским и социал-демократами ЧСР.

К. Каутский оказался вовлеченным в конфликтную ситуацию в многонациональном социалистическом движении в Чехословакии. Представители чехословацкой и немецкой социал-демократических партий считали Каутского своим идейным наставником и пытались использовать его авторитет в борьбе с оппонентами. Судето-немецкие социал-демократы ревниво относились к отношениям Каутского с чешскими социал-демократами, с другими немецкими политическими партиями, организациями, изданиями. В начале 1920-х гг. разгорелся небольшой скандал по поводу публикации работы Каутского в газете "Прагер Прессе".

Дальнейшее развитие отношений между Каутским и социалистами ЧСР проходили в период его обоснования в Вене (1924 г.). К этому времени относится попытка чехословацких социал-демократов и чехословацкого руководства использовать авторитет Каутского для поддержки чехословацкого государства. Важным моментом было использование чешского происхождения Каутского. Последний не без раздражения воспринимал часто повторявшиеся в чешской буржуазной и социалистической прессе утверждения о его чешском происхождении и его приверженность идеям чешского национализма в юности. " Вопрос о национальной принадлежности Каутского широко дебатировался в Германии и других европейских странах. Так, по утверждению чехословацкого представителя в Берлине, в период деятельности Каутского в качестве советника министерства иностранных дел Германской республики германские националисты в равной степени употребляли в его отношение эпитеты "еврей", "чех" и "независимей"*, что для них было равнозначно определению как враг немецкого народа. И позднее, в 1920 - 1930-е годы, германские фашисты и националисты спекулировали на интернациональной родословной Каутского. Его называли "евреем, другом евреев", на него возлагали вину за унизительные условия Версальского мира, указывали на его "участие в еврейском заговоре". Однако никакие достоверные данные, подтверждающие или опровергающие факт наличия среди его предков евреев, неизвестны. Правда, некоторое время семья Каутских проживала в еврейском квартале (гетто) Прага. Однако, как утверждал сам К. Каутский, это было вызвано чисто финансовыми соображениями.

Чехословацкие социал-демократы рассчитывали на приезд Каутского в Прагу с целью способствовать примирению между различными национальными организациями чехословацкого пролетариата. Судето-немец-кие социал-демократы также поначалу были готовы принять Каутского. Однако по мере усиления контактов между Каутским и чехословацкими социалистами и президентом Масариком позиция немецких социалистов в ЧСР изменилась. Л. Чех писал Каутскому в декабре 1924 г., что в условиях затянувшегося конфликта между чешской и немецкой партиями визит Каутского принесет ему мало приятных впечатлений.

Чехословацкий президент Т. Масарик также многократно приглашал "римского папу марксизма" в Прагу. Масарик напомнил Каутскому об их случайной встрече в октябре 1914 г. и предлагал продолжить начатую тогда беседу. Каутский, однако, прислушался к советам судето-немецких социал-демократов и воздержался от визита в чехословацкую столицу. На протяжение первой половины 1925 г. между Масариком и Каутским шла активная переписка по вопросу возможности визита Каутского в ЧСР и его встречи с Масариком. Чехословацкий президент считал, что при желании Каутский сможет сыграть роль миротворца между враждующими партиями чехословацкого пролетариата. Каутский и Масарик, несмотря на расхождения во взглядах, испытывали друг к другу большую симпатию. Оба были радетелями демократической системы, оба были выходцами из смешанных немецко-чешских семей.

Во второй половине 1920-х гг. Каутский занимал промежуточное положение между чехословацкими и судето-немецкими социал-демократами. Он поддерживал тесные отношения с лидерами НСДРП(Ч), в том числе с Э. Паулем, К. Чермаком, Л. Чехом и Э. Штраусом. С другой стороны, он имел обширные контакты с чехословацкими социал-демократами, активно переписывался с А. Немецем, Ф. Соукупом и др.

Оказавшийся к середине 1920-х гг. в изоляции от германского и австрийского рабочего движения, Каутский продолжал оставаться ведущим социалистическим теоретиком и идеологом для социалистов в странах Восточной и Юго-Восточной Европы. К его рекомендациям и советам прислушивались и чехословацкие и немецкие социал-демократы в ЧСР. Но, если последние нередко выражали недовольство тем, что Каутский публикуется в чехословацких изданиях, что он не опровергает сообщения о его прошлом как чешского националиста, то чехословацкие социал-демократы выражали свое полное согласие со всеми идеями Каутского. Немаловажное значение для Каутского играл и вопрос гонораров за его публикации в чехословацких изданиях расценки в печатных органах ЧСДРП были выше и Каутского чаще и охотнее публиковали в них.

Несмотря на формальное примирение социал-демократических партий в ЧСР после 1928 г., между чехословацкими и судето-немецкими партийными изданиями шла негласная борьба за право публикации работ Каутского. Каутский слабо разбирался во всех сложностях и перипетиях отношений между различными организациями чехословацкого пролетариата. Он сохранял традиционную позицию сторонника золотой середины, выступал за примирение всех национальных социал-демократических организаций в ЧСР. Однако, оторванный десятилетиями от своей исторической родины, Каутский так и не смог понять и осознать всей сложности межнациональных противоречий в этой стране. Каутский не стеснялся использовать свои связи с судето-немецкими и чехословацкими социал-демократами в интересах своей семьи. В чехословацких изданиях публиковались также статьи супруги К. Каутского Луизы и его сыновей.

Установление нацистской диктатуры в Германии изменило тональность отношений между Каутским и социал-демократами Чехословакии. В первые месяцы после победы Гитлера в Германии судето-немецкие социал-демократы никак не высказывали своего мнения в отношение этого события. Только в начале марта 1933 г. в адрес Каутского посыпался поток корреспонденции от немецких социалистов в ЧСР, которые были объединены единым вопросом: "Что делать?" Еще больше пессимизма прибавило судетским социалистам поражение выступления австрийской социал-демократии в феврале 1934 г.

Судето-немецкие социал-демократы оказались вовлеченными в полемику между К. Каутским, осуждавшим тактику австрийской социал-демократии, поднявшейся на вооруженную борьбу, и отстаивавшим ее О. Бауэром. Сразу же по горячим следам, 19 февраля, Бауэр написал в Братиславе работу "Восстание австрийского пролетариата", в которой подробно проанализировал уроки февральских боев. В работе был сделан вывод о том, что в Австрии имело место антифашистское восстание. В отличие от германского рабочего класса, пролетариат Австрии сумел оказать достойное сопротивление силам реакции, считал Бауэр. По этому поводу между ним и К, Каутским развернулась полемика. В изданной анонимно в Карлсбаде брошюре "Границы насилия" Каутский признавал, что в Германии рабочий класс "капитулировал без борьбы". Австрийский пролетариат доказал, что он более чем германский "здоров" морально и сплочен организационно, но только в столице - в Вене. Основная же масса австрийского рабочего класса оставалась пассивной. "Большинство австрийских рабочих, которые не приняли участия в восстании, неправы, - писал Каутский, они капитулировали без борьбы", так же, как и их германские товарищи.

В письмах чехословацким и судето-немецким социал-демократам, возражая против тактики вооруженного восстания и идеи установления диктатуры рабочего класса. Чехословакию Каутский трактовал, как "последний оплот демократии".

Каутский разделял убеждения чехословацких и судето-немецких социал-демократов о невозможности установления фашистской диктатуры в этой стране. "Моральное банкротство" нацистской диктатуры в Германии он связывал с ее террористическим характером, что должно было оттолкнуть от поддержки нацизма немцев в Швейцарии, Чехословакии и Австрии. При этом Каутский видел наибольшие сложности именно в Австрии, считая, что в Чехословакии неприятие фашизма является само собой разумеющимся, и что нацисты в этих странах имеют мало шансов на поддержку населения. При этом Каутский исходил из традиционных для него доводов в пользу демократии, рассчитывая, что судетские немцы отринут идеи национал-социализма после того, как налицо будет их антидемократический характер. Эти надежды не оправдались.

После прихода гитлеровцев к власти в Германии, Каутский, остававшийся формально германским подданным, 10 июля 1933 г. подал прошение о получении чехословацкого гражданства. Ходатайство Каутского было поддержано чехословацкими социал-демократами: большую помощь оказал в этом Ф. Соукуп, а также сам Т. Масарик, которого Каутский называл в письмах "мой президент", сравнивая современное положение Чехословакии с периодом гуситского движения. В итоге после более чем двух лет ожидания, 19 июля 1935 г. К. Каутский и его супруга получили чехословацкое подданство.

С Чехословакией связан также один из последних эпизодов в активной политической деятельности К. Каутского: выдвижение на Нобелевскую премию мира 1938 г. Каутский был выдвинут кандидатом за заслуги в области разработки вопроса о происхождении первой мировой войны и за пацифистскую деятельность. Его кандидатуру поддержали видные ученые и полигики того времени: Л. Блюм, А. Браке, Й. В. Альбарда, К. Реннер, Б. Николаевский и др. Рекомендация в поддержку кандидатуры Каутского была дана и от имени социал-демократических представителей чехословацкого правительства; ее подписали А. Гампл, Ф. Соукуп, Л. Чех, 3. Тауб и другие чехословацкие и судето-немецкие социал-демократы. Однако Нобелевский комитет отверг кандидатуру Каутского, отдав предпочтение Нансеновской организации по делам беженцев.

Всего один раз посетил Каутский свою историческую родину: после аншлюса Австрии, 13 марта 1938 г. чета Каутских сумела вырваться из оккупированной гитлеровцами Австрии и прибыла в Прагу. Однако, не прожив в столице Чехословакии и недели, Каутские были вынуждены уехать отсюда, на этот раз в Амстердам. Кратковременное пребывание в ЧСР Каутский отметил рядом встреч с лидерами чехословацкой и судето-немецкой социал-демократии, К 60-летию со дня основания ЧСДРП он приурочил статью "Пражская программа 1878 г." Охарактеризовав первый программный документ чехословацкой социал-демократии во многом близкий к Готской программе германской социал-демократии 1875 г., Каутский повторил в заключении свои положения о современном значении Чехословакии как бастиона демократии в Центральной Европе. "Угрожающе мрачным предстает это будущее перед последним государством к востоку от Рейна. - пессимистически заметил Каутский. Возможно, вскоре ему предстоит испытать худшее из того, что таится в недрах будущего... Каждое новое поражение демократии и рабочего класса может привести к тяжелым последствиям в мире. Вот почему так велико значение Чехословакии для всей Восточной Европы как исходного пункта нового подъема нашего великого движения за освобождение от рабства всего трудящегося человечества". Эта же мысль стала магистральной в последнем крупном неопубликованном произведении Каутского "Изменения в рабочем движении со времени мировой войны".

Последние дни жизни К. Каутского пришлись как раз на период Мюнхенских соглашений. По сохранившейся в архиве К. Каутского корреспонденции мы можем констатировать, как тяжело он и его близкие и друзья переживали расчленение ЧСР. Можно предположить, что Мюнхенские соглашения стали одним из тех факторов, что ускорили смерть К. Каутского: он скончался 17 октября 1938 г.

Свои взгляды по немецкому национальному вопросу в межвоенный период Каутский обобщил в ряде фундаментальных исследований, таких как "Материалистическое понимание истории" (1927 г.), "Война и демократия" (1932 г.), "Социалисты и война" (1937 г.). Образование многонациональной державы Габсбургов Каутский связывал с турецкой экспансией, когда решался вопрос о том, на базе какого государства, Австрии или Турции, будет идти развитие отдельных народов Центральной и Юго-Восточной Европы. Относительно исторических корней немецко-чешских противоречий Каутский исходил из того, что события революции 1848 г. в Вене, "мартовские бои подтолкнули к революционному образу действий" славян Австрийской империи. При этом Каутский проводил грань между демократической революцией в австрийской столице и попыткой "оживить национальное самосознание" со стороны чехов в ходе революции, при том, что говорить о национальном характере этой революции с точки зрения Каутского было проблематичным, поскольку даже десять лет спустя после революционных событий чешское населения Праги лишь на несколько процентов превышало немецкое. Чехами, по Каутскому, двигала в ходе революции 1848/49 гг. не чешская национальная идея, а идеи панславизма, стремление достичь некоей славянской общности, которая подвергалась им резкой критике.

Каутский подчеркивал, что "в действительности панславизм не был связан с национальным принципом, поскольку реально не существует славянской национальности, так же, как не существует германской или романской наций". Причинами появления панславизма Каутский называл политику Российской империи, стремившейся подтолкнуть национальный подъем зарубежных славянских народов на основе общеславянского единения во главе с Россией. Второй подъем панславизма Каутский относил к концу XIX -началу XX в., и здесь главной движущей силой были уже не чехи, которые к тому времени руководствовались национальными принципами и отошли от панславизма, а южные славяне. Однако это всплеск идей славянской общности был быстро погашен в ходе Балканских войн, в которых славянские государства вели борьбу друг с другом.

Развивая изложенные в его довоенных произведениях взгляды по проблеме образования новых национальных государств, Каутский считал крушение Австро-Венгрии и создание на ее основе таких государств, как Чехословакия закономерным явлением, происходившим в канве "процесса дифференциации малых наций". При этом Каутский вновь повторял свои утверждения, возражая Кунову, что не всякая нация может достичь автономии "в форме государственной самостоятельности". Каутский сожалел по поводу разделения немецкого народа в рамках разных государств, в том числе, в составе Чехословакии, не разделяя при этом взглядов Бауэра, видевшего в чехословацком империализма одного из главных виновников распада империи Габсбургов и дискриминации немцев на ее бывших окраинах. Разрешение национальных проблем в Европе Каутский считал возможным на основе принципа права на самоопределение. Осуществление этого принципа он считал реальным через Лигу Наций, которая должна развивать "понимание и симпатию" между различными нациями, что должно было стать, по Каутскому, залогом "мира народов".

К. Каутский - уникальная фигура в истории международного социалистического движения, что лишний раз доказывает его отношение к судето-немецкой проблеме. Кроме него в рядах германской социал-демократии не было крупных социал-демократических теоретиков, которые подвергли бы национальную проблематику в Чехословакии столь пристальному анализу. Большинство теоретиков германской социал-демократии рассматривали ее лишь касательно, в рамках более общих проблем, в первую очередь, в контексте немецкой национальной проблемы в Европе в целом и с точки зрения возможностей достижения общенемецкого единства.

Одно из главных отличий между австрийскими и германскими социалистическими теоретиками по национальному вопросу состояло в том, что последние занимались преимущественно критическим разбором сочинений первых, сами практически не создавая крупных произведений. Такая тенденция сохранялась и в межвоенный период, с той лишь разницей, что национальный вопрос играл для СДПГ на порядок меньшую роль, нежели чем для австрийских социал-демократов. Отсюда - значительное снижение интереса к национальной проблеме вообще и к немецкой национальной проблеме, в частности, что явилось, на наш взгляд, одним из главных упущений германской социал-демократии особенно в противостоянии с фашизмом. Австрийские социал-демократы, активно разрабатывавшие проблемы национального вопроса в конце 1910-х в 3920-е гг., также резко снизили интерес к этой проблематике в конце 1920-х гг., что опять-таки было ошибкой в условиях наступления правых сил, роста национализма и сепаратизма. Это в свою очередь поставило в затруднительное положение судето-немецких социал-демократов, которые в идеологическом плане ориентировались на своих австрийских и германских товарищей.

Поделитесь статьей с друзьями:

Похожие статьи

• 

  Мантра здоровья — способ избавления от недугов Мантры сенсей
• 

  Некоторые значения букв Значение каждой буквицы
• 

  Традиционная славянская вышивка