Автор картины военный совет в филях. Краткий курс истории
Роль Кутузова в военном совете в Филях
А 1 (13) сентября М.И. Кутузов приказал собрать военный совет, который вошел в историю под названием военного совета в Филях.
Известный историк Н.А. Троицкий по этому поводу пишет:
«От сталинских времен и доселе совет в Филях изображается в нашей литературе, как правило (не без исключений, конечно), с заветным желанием преувеличить роль Кутузова: дескать, выслушав разнобой в речах своих генералов (Барклай де Толли при этом зачастую даже не упоминается), Кутузов произнес «свою знаменитую», «полную глубокого смысла и в то же время трагизма речь» о том, что ради спасения России надо пожертвовать Москвой. «Решение Кутузова оставить Москву без сражения – свидетельство большого мужества и силы воли полководца. На такой шаг мог решиться только человек, обладавший качествами крупного государственного деятеля, твердо веривший в правильность своего стратегического замысла» – так писал о Кутузове П.А. Жилин, не допуская, что таким человеком был и Барклай. «На такое тяжелое решение мог пойти только Кутузов», – вторят Жилину уже в наши дни <…>
А ведь документы свидетельствуют, что Барклай де Толли и до совета в Филях изложил Кутузову «причины, по коим полагал он отступление необходимым», и на самом совете ответственно аргументировал их, после чего фельдмаршалу оставалось только присоединиться к аргументам Барклая, и вся «знаменитая», «полная смысла, трагизма…» и т. д. речь Кутузова была лишь повторением того, что высказал и в чем убеждал генералов (часть из них и убедил) Барклай».
Попробуем разобраться…
На военный совет М.И. Кутузов пригласил к себе в занимаемую им избу генералов Барклая де Толли, Беннигсена, Дохтурова, Платова, Ермолова, Остермана-Толстого, Раевского, Коновницына и Уварова, а также полковника Толя.
Из «полных» генералов не было только М.А. Милорадовича, но он командовал арьергардом и не мог его оставить.
Л.Л. Беннигсен
В тот день Михаил Илларионович чувствовал себя скверно: он не сдержал ни одного обещания, данного императору Александру, ощущал свою ущербность, вспоминая Бородино и Аустерлиц, и наверняка очень жалел, что согласился принять командование русской армией в столь неблагоприятный момент войны.
В данной ситуации главнокомандующему важно было спросить каждого: что делать?
Дело в том, что в тот день М.И. Кутузов осмотрел позицию, выбранную генералом Л.Л.Беннигсеном, а потом остановился на Поклонной горе. Его окружили все старшие командиры армии. Мысль об оставлении Москвы без боя уже крутилась в голове новоявленного фельдмаршала. Но никто еще не говорил об этом открыто. При этом многим была очевидна невозможность дать бой на избранной Беннигсеном позиции. Во-первых, она была изрезана многими рытвинами и речкой Карповкой, затруднявшими сообщение войск. Во-вторых, в тылу была река Москва и огромный город, отступление через который в случае нужды было бы для армии крайне затруднительно. Предлагали усилить позицию укреплениями с сильной артиллерией, и эти укрепления уже начали строить, но уже приближался вечер, а окончательного решения все не было. Из всех разговоров, к которым внимательно прислушивался Кутузов, можно было видеть одно: защищать Москву не было никакой физической возможности. Он подозвал к себе старших генералов. И тогда Михаил Илларионович со вздохом сказал:
– Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого.
В избе, где собрался военный совет, М.И. Кутузов сел в темный угол. Было видно, что он сильно волнуется.
По версии генерала А.П. Ермолова, Кутузов на этом совете просто хотел обеспечить себе гарантию того, «что не ему присвоена будет мысль об отступлении» , что его желанием было «сколько возможно отклонить от себя упреки».
Начав заседание, Михаил Илларионович сказал:
– Господа, мы должны решить, сражаться ли под стенами Москвы? Выгодно ли нам рисковать потерей армии, приняв сражение, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение.
В ответ Л.Л. Беннигсен обратил внимание присутствующих на последствия, которые могут произойти от оставления Москвы без боя: на потери для казны и частных лиц, на впечатление, какое произведет это событие на народный дух и иностранные дворы, на затруднения и опасности прохождения войск через город. Он предложил ночью перевести войска с правого фланга на левый и ударить на другой день в правое крыло французов.
Потом слово взял М.Б. Барклай де Толли, заявив, что позиция под Москвой, выбранная генералом Беннигсеном, неудобна для обороны.
Генерал А.И. Михайловский-Данилевский пишет:
«Барклай де Толли объявил, что для спасения Отечества главным предметом было сохранение армии. «В занятой нами позиции, – сказал он, – нас наверное разобьют, и все, что не достанется неприятелю на месте сражения, будет потеряно при отступлении через Москву. Горестно оставлять столицу, но если мы не лишимся мужества и будем деятельны, то овладение Москвой приготовит гибель Наполеону».
После этого Барклай предложил идти по дороге к Владимиру, который, по его мнению, был важнейшим пунктом, способным служить связью между северными и южными областями России.
Генерал Л.Л. Беннигсен оспорил мнение Барклая, «утверждая, что позиция довольно тверда и что армия должна дать новое сражение».
Генерал П.П. Коновницын «был мнения атаковать». Он высказался за то, чтобы армия «сделала еще одно усилие, прежде чем решиться на оставление столицы».
А.Д. Кившенко. Военный совет в Филях
О том, что сказал генерал Н.Н. Раевский, существует несколько версий. По одним сведениям, он предложил самоубийственный сюжет – наступать на Наполеона, а по другим – присоединился к мнению Барклая де Толли оставить Москву.
Генерал Д.С. Дохтуров тоже говорил, что «хорошо бы идти навстречу неприятелю». Впрочем, отметив огромные потери русской армии в Бородинском сражении, он заявил, что в таких обстоятельствах нет «достаточного ручательства в успехе».
Позднее, когда был дан приказ оставить Москву, он написал своей жене:
«Я, слава Богу, совершенно здоров, но я в отчаянии, что оставляют Москву. Какой ужас! Мы уже по сю сторону столицы. Я прилагал все старание, чтобы убедить идти врагу навстречу. Беннигсен был того же мнения. Он делал, что мог, чтобы уверить, что единственным средством не уступать столицы было бы встретить неприятеля и сразиться с ним. Но это отважное мнение не могло подействовать на этих малодушных людей – мы отступили через город. Какой стыд для русских покинуть Отчизну без малейшего ружейного выстрела и без боя. Я взбешен, но что же делать? Следует покориться, потому что над нами, по-видимому, тяготеет кара божья. Не могу думать иначе. Не проиграв сражения, мы отступили до этого места без малейшего сопротивления. Какой позор! Теперь я уверен, что все кончено, и в таком случае ничто не может удержать меня на службе. После всех неприятностей, трудов, дурного обращения и беспорядков, допущенных по слабости начальников, – после всего этого ничто не заставит меня служить. Я возмущен всем, что творится!»
Генерал А.И. Остерман-Толстой был согласен отступать. Опровергая предложение действовать наступательно, он спросил Л.Л. Беннигсена, может ли он гарантировать успех.
На это Беннингсен холодно ответил:
– Если бы не подвергался сомнению предлагаемый суждению предмет, не было бы нужды сзывать совет.
Относительно мнения генерала Ф.П. Уварова историк А.Ю. Бондаренко даже не пытается скрыть своего недоумения:
«Не знаем, например, насколько был искренен государев любимец Уваров, предлагавший идти навстречу французам, атаковать и с честью погибнуть, – при Бородине у него была такая возможность, однако 1-й кавалерийский корпус потерял всего лишь 40 нижних чинов».
Впрочем, не прошло и часа, как Федор Петрович «дал одним словом согласие на отступление».
О своем собственном мнении генерал А.П. Ермолов пишет так:
«Не решился я, как офицер, не довольно еще известный, страшась обвинения соотечественников, дать согласие на оставление Москвы и, не защищая мнения моего, вполне не основательного, предложил атаковать неприятеля. Девятьсот верст беспрерывного отступления не располагают его к ожиданию подобного со стороны нашей предприятия; что внезапность сия, при переходе войск его в оборонительное состояние, без сомнения, произведет между ними большое замешательство, которым Его Светлости как искусному полководцу предлежит воспользоваться, и что это может произвести большой оборот в наших делах. С неудовольствием князь Кутузов сказал мне, что такое мнение я даю потому, что не на мне лежит ответственность».
Короче говоря, страсти кипели, и единодушия среди членов совета не наблюдалось.
Барклай не прекращал спорить с Беннигсеном. Он говорил:
– Надлежало ранее помышлять о наступательном движении и сообразно тому расположить армию. А теперь уже поздно. В ночной темноте трудно различать войска, скрытые в глубоких рвах, а между тем неприятель может ударить на нас. Армия потеряла большое число генералов и штаб-офицеров, многими полками командуют капитаны…
Генерал Беннигсен решительно настаивал на своем.
С Беннигсеном соглашались генералы Дохтуров, Уваров, Коновницын, Платов и Ермолов; с Барклаем – граф Остерман-Толстой, Раевский и Толь, который, как утверждает А.И. Михайловский-Данилевский, «предложил, оставя позицию, расположить армию правым крылом к деревне Воробьевой, а левым – к новой Калужской дороге <…> и потом, если обстоятельства потребуют, отступить к старой Калужской дороге».
Когда все уже изрядно устали спорить, граф Остерман-Толстой сказал:
– Москва не составляет России. Наша цель не в одном защищении столицы, но всего Отечества, а для спасения его главный предмет есть сохранение армии.
Историк С.Ю. Нечаев по этому поводу пишет:
«Рассматриваемый вопрос можно представить и в таком виде: что выгоднее для спасения Отечества – сохранение армии или столицы? Так как ответ не мог быть иным, как в пользу армии, то из этого и следовало, что неблагоразумно было бы подвергать опасности первое ради спасения второго. К тому же нельзя было не признать, что вступление в новое сражение было бы делом весьма ненадежным. Правда, в русской армии, расположенной под Москвой, находилось еще около 90 тысяч человек в строю, но в этом числе было только 65 тысяч опытных регулярных войск и шесть тысяч казаков. Остаток же состоял из рекрутов ополчения, которых после Бородинского сражения разместили по разным полкам. Более десяти тысяч человек не имели даже ружей и были вооружены пиками. С такой армией нападение на 130 тысяч – 140 тысяч человек, имевшихся еще у Наполеона, означало бы очень вероятное поражение, следствия которого были бы тем пагубнее, что тогда Москва неминуемо сделалась бы могилой русской армии, принужденной при отступлении проходить по запутанным улицам большого города».
К сожалению, точно узнать, кто что говорил во время совета в Филях, невозможно. Доводы русских генералов сохранились лишь в донесениях и воспоминаниях, а протокол происходившего по какой-то причине не велся.
В завершение М.И. Кутузов якобы поднялся со своего места и сказал:
– Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки. Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я властью, врученной мне государем и Отечеством, приказываю отступать.
Кстати, отступать он предложил в район Тарутино, то есть по Рязанской дороге.
На словах Михаила Илларионовича хотелось бы остановиться поподробнее, а заодно следовало бы развеять и миф о том, что «один Кутузов мог решиться отдать Москву неприятелю».
Советский историк П.А. Жилин утверждает, что Кутузов закончил военный совет фразой: «С потерею Москвы еще не потеряна Россия <…> Но когда уничтожится армия, погибнут Москва и Россия. Приказываю отступать».
А.П. Апсит. М.И. Кутузов в Филях
Эта фраза стала крылатой, переходя со страниц одной книги на страницы другой. И что удивительно, никого будто и не интересует тот факт, что идея оставления Москвы ради сохранения армии принадлежала не ему, а Барклаю де Толли. Кутузов же лишь вынужден был с ним согласиться, совершенно забыв о том, что всего за две недели до этого в письме к графу Ф.В. Ростопчину он утверждал абсолютно противоположное – что, по его мнению, «с потерею Москвы соединена потеря России».
Впрочем, как отмечает в своих «Записках» генерал А.П. Ермолов, после совета в Филях М.И. Кутузов не мог «скрыть удовольствия, что оставление Москвы было требованием, не дающим места его воле, хотя по наружности желал он казаться готовым принять сражение».
М. Голденков в своей книге «Наполеон и Кутузов: неизвестная война 1812 года» пишет:
«Жаль старика. Говорят, он всю ночь провел в избе Фролова, не сомкнув глаз. Из его комнаты доносились то глухие рыдания, то скрип половиц. Слышно было, как Кутузов подходил к столу, видимо, склоняясь над картой. Но винить в создавшемся положении кого-то, кроме себя, Голенищеву-Кутузову было трудно. Он <…> оказался заложником собственного характера, амбиций, самоуверенности и упования на то, что всемилостивый Бог и сейчас поможет выкрутиться из сложнейшей ситуации, как он помогал Кутузову дважды выжить после страшных ранений. Он ли один был таков? Нет, но именно он был главнокомандующим, он привел армию в этот тупик».
Из книги 1812. Всё было не так! автора Суданов ГеоргийКак император Александр «назначил» главнокомандующим Кутузова В книге А.В. Краско о генерале Витгенштейне сказано:«8 августа русские войска оставили Смоленск. В тот же день царь назначил главнокомандующим 1-й армией М.И. Кутузова, с именем которого в народе связывались
Из книги Описание Отечественной войны в 1812 году автора Михайловский-Данилевский Александр Иванович«Всеобщий восторг» при приезде Кутузова в армию Итак, император Александр недолюбливал «старую лисицу» Кутузова. Не любили его и многие другие люди – как при дворе, так и в армии.Например, французский генерал Филипп-Поль де Сегюр, сын посла Франции в России еще при
Из книги Бородинское побоище в 3D. «Непобедимые» автора Нечаев Сергей Юрьевич«Гениальные» действия Кутузова Как мы помним, М.И. Кутузов обещал императору Александру исправить слабость позиции при Бородине своим искусством. Вопрос: удалось ли ему это сделать?Советский историк П.А. Жилин уверяет нас, что Михаил Илларионович проявил в ходе сражения
Из книги Философия войны автора Керсновский Антон АнтоновичГлава 8 Мифы о контрнаступлении Кутузова
Из книги РАЗВЕДЧИК КЕНТ автора Полторак Сергей НиколаевичО странной «активности» Кутузова Но вернемся к военным действиям.Как известно, 20 сентября (2 октября) 1812 года русская армия, оставившая Москву, расположилась лагерем на позиции у деревни Тарутино (на юго-западе от Москвы, в нынешней Калужской области). Потом Наполеон
Из книги Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала автора Румянцев-Задунайский ПетрПервые действия князя Кутузова Отъезд Князя Кутузова из Петербурга. – Прибытие в Гжатск. – Письмо к Графу Ростопчину. – Донесение Государю. – Числительная сила армии. – Рескрипт Государя. – Повеления Тормасову и Чичагову. – Составление нового штаба. – Воззвание к
Из книги Русская война: дилемма Кутузова-Сталина автора Исаков Лев АлексеевичНесколько слов о роли М. И. Кутузова О роли М. И. Кутузова в Бородинском сражении его участники высказывают немало критических слов. Причем, что характерно, делают это представители всех заинтересованных сторон. М. И. КутузовГенерал Н. Н. Раевский:«Нами никто не
Из книги Путь к империи автора Бонапарт Наполеон Из книги 1812. Полководцы Отечественной войны автора Бояринцев Владимир ИвановичЗАКЛЮЧЕНИЕ Следственного Отдела КГБ при Совете Министров СССР Из архива ФСБ РФ. КопияТом 10. Л. д. 236-238ЗАКЛЮЧЕНИЕГород Москва 26 января 1961 года.Ст. следователь Следственного Отдела КГБ при Совете Министров СССР капитан ЛУНЕВ, рассмотрев материалы архивно-следственного
Из книги автораТРУДЫ П. А. РУМЯНЦЕВА О ВОЕННОМ ИСКУССТВЕ
Из книги автораГлава 5. Гений Кутузова: Доступность Бездны Перечеканиваю монеты Диоген из Синопы Есть особое томительное состояние в канун большой работы, либо в осознании ее величины, ответственности, предельности полагаемого усилия, либо в особом предвкушении
Из книги автораГлава 9. Гений Кутузова: Огонь и тьма Бородино… Cамое загадочное сражение Великорусской историиЯ беру Бородино, потому что как явление, повелительно внешнее к пристрастной разноголосице, оно состоялось, его не надо предполагать, и в том, что случилось, тоже не надо
Из книги автораГлава 16. Гений Кутузова: Далёче, Выше… Выступая перед слушателями Академии Генерального Штаба Советской Армии в 1944 году, И. В. Сталин говорил «Конечно, как полководец Кутузов стоит на 2 головы выше Барклая-де-Толли» – мнение это относили к области политики и пропаганды. Не
Из книги автораИз выступления в Государственном Совете о правах детей и об усыновлении Захотите ли вы, чтобы отец имел право выгнать из дому свою пятнадцатилетнюю дочь? Или отец, получающий шестьдесят тысяч франков годового дохода, имел бы, значит, право cказать своему сыну: ты здоров и
Из книги автораСовет в Филях и сдача Москвы Узнав о потерях, Кутузов не стал возобновлять на следующий день сражения. Даже в случае успеха и наступления его армии положение русских оставалось шатким. Они не располагали на участке от Москвы до Смоленска никакими запасами (все склады
Из книги автораИсторики о роли М. И. Кутузова в войне Генерал-фельдмаршал, светлейший князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов-Смоленский – выдающийся полководец, стратег и тактик, талантливый дипломат, организатор нового вида войны – конно-партизанской. Роль его в победе над
После Бородинского сражения русская армия 1 сентября из-за больших потерь отошла к Москве, расположилась лагерем: правый фланг перед деревней Фили, центр между селами Троицким и Волынским, а левый фланг перед селом Воробьевым; арьергард армии при деревне Сетуни.
В деревне Фили на четыре часа дня светлейший князь М. И. Кутузов назначил
Военный совет. Совет проходил в новой, крытой соломой избе Фроловых. В избе возле печи стояла походная кровать главнокомандующего. Толстые дубовые лавки стояли вдоль стен и такой же добротный дубовый стол в красном углу. Он, как скатертью, был покрыт картой.
Главнокомандующий сидел на лавке под образами. Генералы рассаживались по обеим сторонам стола. На военном совете должна была решиться судьба Москвы: дать ли сражение под Москвой или оставить город без боя. Военный совет продолжался долго…
Совет проходил в обстановке секретности, без ведения протокола, поэтому неизвестно количество участников (от 10 до 15 человек). Точно установлено, что присутствовали М. И. Кутузов, М. Б. Барклай-де-Толли, Л. Л. Беннигсен, Д. С. Дохтуров, А. П. Ермолов, Н. Н. Раевский, П. П. Коновницын, А. И. Остерман-Толстой, К. Ф. Толь. На основании свидетельств участников Отечественной войны 1813 года можно предполагать, что на совете также присутствовали М. И. Платов, К. Ф. Багговут, Ф. П. Уваров, П. C. Кайсаров, В. C. Ланской.
Единодушия среди собравшихся на совете военачальников не было. Генерал М. Б. Барклай-де-Толли обосновал точку зрения о необходимости оставления Москвы для спасения армии. Его оппонентом выступил Л. Л. Беннигсен, настаивавший на сражении для защиты Москвы во избежание негативного морального воздействия на армию и общество. Часть генералов склонялась к мысли о встречной атаке против армии Наполеона, но эта идея после критики не получила поддержки. Раевский был за отступление. Он сказал: «Сохранить армию, оставить столицу без боя. Я говорю как солдат, а не дипломат: надо отступать!» Карл Федорович Багговут тоже высказался за отступление. Таким образом, за то, чтобы драться кроме Беннигсена высказались Дохтуров, Коновницын, Уваров, Платов, Ермолов. Противоположную точку зрения поддерживали Барклай-де Толли, Раевский, Остерман, Толь и Багговут.
Окончательное решение принял М. И. Кутузов. Михаил Илларионович терпеливо выслушал всех, а потом встал и сказал: «С потерею Москвы не потеряна еще Россия. Первою обязанностью ставлю себе сохранить армию, сблизиться с теми войсками, которые идут к ней на подкрепление, и самым уступлением Москвы приготовить неизбежную гибель неприятелю. Поэтому я намерен, пройдя Москву, отступить по Рязанской дороге. Господа, я вижу, что мне придется платиться за всё. Я жертвую собой для блага отечества. Как главнокомандующий – приказываю: отступать!».
Изба крестьянина А. Фролова, в которой происходил совет, сгорела в 1868 году, но была восстановлена в 1887 году, с 1962 года она стала филиалом музея-панорамы «Бородинская битва».
Так распорядилась судьба, что России, население которой всегда отличалось миролюбием и гостеприимством, на протяжении всего своего существования приходилось много воевать. Были и захватнические войны, но большую часть времени Российское государство отчаянно защищалось от желающих покуситься на ее территорию недружественных стран.
На войне приходится иногда делать сложный выбор, от которого зависит судьба страны. Военный совет в Филях 1812 года - наглядный тому пример.
Отечественная война 1812 года
Ни одно столетие не проходило мирно для России. Каждое несло в себе угрозу тяжелой войны. Так было и в начале XIX века. Амбиции французского императора Наполеона Бонапарта толкнули его на безумный шаг - начать войну с Российской империей, которая одна не оказалась под влиянием Франции, не считая Великобритании. Такая независимая позиция самой могущественной северной страны не устраивала Наполеона, и он планировал нанести в первой же битве поражение русской армии, чтобы потом диктовать свои условия.
Российский император, незаурядный дипломат, прекрасно понимал, что Наполеон попытается навязать его армии решающее сражение, в котором шансы выиграть у России невелики. За год до он сказал, что лучше отступит на Камчатку, чем подпишет в столице мирный договор. «Наша зима и наш климат будут воевать за нас», - так сказал Александр I. Время показало, что его слова оказались пророческими.
Бородинское сражение - позади Москва
Форсировав в июне 1812 года приграничную Великая армия вступила на территорию России. Следуя утвержденному плану, русские войска начали организованное отступление. Все три разрозненные армии всеми силами спешили соединиться. Около Смоленска в начале августа 1-я и 2-я армии успешно выполнили этот маневр. Здесь Наполеон попытался навязать генеральное сражение командующему русскими войсками Барклаю де Толли. Последний, понимая, что обессиленные беспрерывным отступлением войска имеют ничтожный шанс на победу, предпочел сберечь армию и приказал солдатам покинуть город.
Главное сражение в этой войне между русскими войсками, которыми к тому времени командовал назначенный Александром I Михаил Кутузов, и наполеоновской армией состоялось у деревни Бородино 26 августа (7 сентября). Одержать победу над Наполеоном не удалось, но в Бородинской битве русская армия, самое главное, выполнила основную свою задачу - нанесла серьезный урон силам противника.
Отступление к Москве
8 сентября, пытаясь сохранить армию, Кутузов приказал отступать в сторону Можайска. После Бородинского сражения все офицеры горели желанием вступить в новую битву с Наполеоном. Об этом же неоднократно говорил и сам Кутузов. Но из личного письма императора он узнал, что не получит необходимого подкрепления.
13 сентября армия из селения Мамонова подошла к выбранным для нее генералом Беннигсеном позициям в нескольких километрах от Москвы. В ходе осмотра места будущего сражения, на Поклонной горе, Барклай де Толли и Ермолов высказали главнокомандующему объединенными армиями категоричное мнение о его полной непригодности. Позади русских войск оказались река, овраги и огромный город. Это полностью исключало возможность любого маневра. Обескровленная армия не могла сражаться на такой неудачной позиции.
Для того чтобы принять окончательное решение о судьбе сражения и столицы, вечером 13 сентября Кутузов созвал военный совет в Филях. Проводился он секретно, в избе крестьянина Фролова.
Количество и имена присутствующих на нем офицеров известны нам только со слов очевидцев этих событий, поскольку ввиду секретности протокол не велся. Известно, что на нем присутствовало до 15 человек, кроме находящегося в арьергарде генерала Милорадовича. На совет в Филях не был приглашен прибывший накануне губернатор Москвы граф Ростопчин.
Из писем и воспоминаний участников известно, что первым взял слово генерал Л. Л. Беннигсен, который задал вопрос: "Примет армия сражение или сдаст Москву?" Сам он был решительно настроен на новое сражение. Его поддержало большинство присутствующих офицеров, которые жаждали получить реванш за Бородино. Беннигсен делал упор на то, что новое сражение нужно для поддержания морального духа армии, сдача же столицы подорвет его.
Следом взял слово бывший командующий армиями Барклай де Толли, который сказал, что позиция для битвы у русских войск самая непригодная, а потому предложил двинуться к Владимиру. Про Москву же он сказал, что сейчас для спасения страны важна не столица, а армия, и именно ее и нужно всеми силами сохранить.
Мнение Барклая де Толли поддержали только Остерман-Толстой, Толь и Раевский. Остальные офицеры или поддерживали Беннигсена, или предлагали самим двинуться навстречу армии Наполеона.
Тяжелый выбор - удел командующего
Совет в Филях не позволил прийти к общему мнению. Голосования тоже не было. Вся тяжесть ответственности за принятие решения ложилась на плечи М. Кутузова. И он сделал выбор, изумивший Беннигсена, который был уверен, что главнокомандующий станет на его сторону. Кутузов приказал оставить столицу и отступать к Тарутино. Как впоследствии вспоминали участники совета, от этого решения все были в ужасе. Сдача столицы врагу - такого еще не было в истории Российского государства. Чтобы пойти на это, нужно было немалое мужество. К тому же, Кутузов не мог знать заранее, как отнесется к его решению император.
Ночь Кутузов провел в избе, где состоялся совет в Филях. По словам очевидцев, он не спал, ходил по комнате. Слышно было, как командующий подходил к столу, где находилась карта. Говорят, что из комнаты доносилось также глухое рыдание. Никому не было так тяжело в эти часы, как главнокомандующему.
Беспрецедентное по тем временам решение - сдача древней столицы врагу, - имело огромное значение для последующего течения войны. Наполеоновская армия застряла в Москве, русские же военные силы удалось сохранить. В Тарутинском лагере армия отдохнула и окрепла. А французы замерзали в горящей столице. Сдача Москвы - это начало конца так и не дождется от Александра I слов о мире, и совсем скоро русские войска погонят захватчиков назад, к границе.
Если бы Кутузов согласился с большинством офицеров, скорее всего, его армия полегла бы у стен Москвы, и оставила всю страну без защиты.
Военный совет в Филях почему-то довольно скудно представлен в искусстве. Что, кстати, удивительно. Из живописных полотен самое известно произведение - это знаменитая картина «Совет в Филях» баталиста А. Кившенко. За основу своего творения художник взял сцену совета из романа Толстого «Война и мир».
/Охранник/ - Одноглазый где?
/Мы/ - ???
/Охранник/- Одноглазый где, говорю?!
/Мы/ - Что, простите?
/Охранник/ - Где одноглазый?!! Ато устроили тут совет в Филях!
(Случай в школе)
Пост сей посвящен картине А. Кившенко "Совет в Филях", писанной в 1882 году. Не мастак я идентифицировать и в мундирах и орденах разбираюсь плохо, но все же попробую распознать кто тут есть кто, а заодно рассказать немного о каждом. Итак:
Совет в Филях состоялся примерно на том самом месте, где сейчас стоит панорама "Бородинская битва", 1(13) сентября 1812 года, через неделю после Бородинского сражения. Повестка дня состояла из одного единственного вопроса: сдать ли Москву без боя или принять сражение на Воробьевых горах.
Сей славный ареопаг составили: Кутузов, Беннигсен, Барклай-де-Толли, Толь, Дохтуров, Уваров, Остерман-Толстой, Раевский, Коновницын, Кайсаров и Ермолов. Всего - 11 человек. Все они изображены на картине. Кроме того, на картине, в левом верхнем углу изображена крестьянская девочка, что, видимо, отсылает нас к роману Толстого "Война и мир". Толстой изображает эту сцену ее глазами.
Кутузова , думаю, все узнали. Он начал совет словами о том, что позиция на Воробьевых горах чрезвычайно неудобна и не оставляет никакой надежды на победу над вдвое сильнейшем неприятелем. "Ожидать ли нападения в неудобной позиции или отступить за Москву?" - спросил Князь.
Мнения разделились следующим образом:
Обращает внимание, что за оставление Москвы высказались в основном "немцы", а за безнадежный бой, скажем так, "природные русаки". Интересная иллюстрация национальных характеров!
Кто же были эти люди, что решали судьбу Отечества и его древней столицы?
Главным вдохновителем нового сражения был Беннигсен , начальник штаба Кутузова. Он сидит спиной к зрителю прямо в центре. Через плечо перекинута голубая лента ордена Андрея Первозванного - награда за битву при Прейсиш-Эйлау. Он и выбрал позицию для армии на Воробьевых горах. Беннигсен был одним из главных вдохновителей убийства Павла, за что его не очень жаловал Александр. Про него вообще ходят много нелицеприятных слухов. Так, поговаривают, что Беннигсен добился места при штабе Кутузова в надежде "подсидеть" старого князя и занять его место. Их отношения были натянутыми и вкоре после оставления Москве Кутузов отправит Беннигсена в отставку.
Главным противником Беннигсена был Барклай-де-Толли . Он, с седыми бакенбардами, сидит прямо под иконой. Барклай - человек поистине трагической судьбы. В начале войны он спас армию, когда она находилась в самом тяжелом положении, но ради этого ему пришлось пожертвовать своей репутацией. Из-за постоянного отступления его обвиняли в трусости, в измене, ему не подавали руки. В итоге все лавры достались не ему, а прибывшему в армию за неделю до Бородина Кутузову. На Бородинском поле он искал гибели, о чем откровенно писал императору, но судьба не дала ему вечного покоя. (Впрочем, меня всегда удивляло как он умудрился не найти смерти на Бородинском поле, раз уж у него было такое желание). Барклай продолжил настаивать на своем: главное - сохранить армию.
Художник же изобразил оппонирующим Кутузову Алексея Петровича Еромолова . Он с разгоряченным видом стоит, словно только что вскочив, в правой части картины. Прежде чем покорять горцев Кавказа, Ермолов служил в штабе Первой Западной армии. Случай предоставил этому пылкому генералу сыграть важнейшую роль в Бородинском сражении. При первой атаке французов на батарею Раевского наши войска дрогнули и побежали. Центр был фактически прорван, а наша армия могла легко быть разделена на две части. Случайно оказавшись рядом, Ермолов остановил бегущих солдат и возглавил контратаку Уфимского пехотного полка. Не удивительно, что столь решительный и горячий человек каким был Еромолов, не мог принять мысли об отступлении за Москву без боя.
Словно не обращающим внимание на споры изображен на картине Карл Федорович Толь , генерал-квартирмейстер нашей армии. Он стоит за спиной Кутузова в тени печки с блокнотом в руках. Толь был важнейшим, хотя и не очень заметным человеком в армии. Генерал-квартирмейстер отвечает за организацию снабжения, передвижения и за расположение наших войск. Именно он выбрал позицию при Бородине, на которой был дан бой французам. Рассказывая о Толе, Клаузевиц пишет, что он был одним из самых образованных офицеров и отличался резкостью и отсутствием такта. Так, когда Багратион без видимых причин выступил против позиции, найденной Толем у Дорогобужа, Полковник Толь не захотел отказаться от своего предложения. В итоге Багратион вынужден был одернуть его: "Господин полковник! Ваше поведение заслуживает того, чтобы вас послали с ружьем за спиной!". Т.е. временно разжаловали в солдаты, что, кстати, практиковалось.
Прямо у окна, слева от Барклая сидит, грустно смотря в сторону, Граф Остерман-Толстой , командующий 4-м корпусом. Всего неделю назад он был контужен на поле Бородинского сражения. Граф знаменит своими словами, сказанными им в бою под Островно: «Яростно гремела неприятельская артиллерия и вырывала целые ряды храбрых полков русских. Трудно было перевозить наши пушки, заряды расстрелялись, они смолкли. Спрашивают графа: “Что делать?” “Ничего, — отвечает он, — стоять и умирать!”»(C.Н. Глинка). Граф Остерман остался верен своему девизу и в следующем 1813 году, когда настал его звездный час. В битве при Кульме он смог целый день сдерживать вдвое превосходящего неприятеля, не позволив тому окружить армию. В этом бою его руку оторвет ядро.
Положив ногу на ногу, ближе всех к Кутузову сидит светловолосый Коновницын , командир 3-й пехотной дивизии, а после Бородина - 3-го пехотного корпуса, вместо погибшего Тучкова. Его дивизия стойко обороняла Смоленск, приняв основной удар. Коновницын был ранен в руку. Сын его стал декабристом и был сослан в Сибирь, а дочь также отправилась в Сибирь вслед за своим мужем-декабристом.
Между Коновницыным и Остерманом сидит, склонившись над столом и взирая на Кутузова, Н. Раевский , командующий 7-м пехотным корпусом. По легенде он водил в атаку под Салтановкой своих несовершеннолетних сыновей, но видимо такого все-таки не было. Не менее славной была его оборона Смоленска до подхода основных сил, ну а уж батарею Раевского знает любой корнет. Опять же, стыдно не знать о дружбе Пушкина с семьей Раевского, с коей он отдыхал на Кавказе.
Справа от Барклая с картой в руках сидит Уваров , единственный на совете кавалерист. Он командовал 1-м кавалерийским корпусом. С Кутузовым у него не сложились отношения. Князь был весьма недоволен его рейдом по тылам Наполеона при Бородине и даже обнес его наградами за сражение. Военные писатели, действительно, с трудом находят плоды этого рейда и часто ругают за него Уварова. Уже я о случае, когда Уваров подал рапорт об отставке в связи с грубостью, которую допустил в.кн. Константин Павлович в отношении его подчиненного.
Справа от Уварова сидит и испытывающе смотрит на Кутузова Дохтуров , командир 6-го пехотного корпуса. Спиной к нам, рядом с Беннигсеном сидит самый молодой участник совета - Паисий Кайсаров , дежурный генерал армии и протеже Кутузова. Неизвестно, какого он был мнения о возможном оставлении Москвы. О них двоих, к сожалению, ничего особенного сказать не могу.
Военный совет в Филях – совещание русских военачальников, созванное М.И.Кутузовым 13 (1) сентября 1812 в подмосковной деревне Фили в избе крестьянина М.Фролова для решения участи Москвы. В результате поименного голосования по двум первым предложениям мнения участников совета разделились примерно поровну.
Накануне проведения совета русская армия расположилась к западу от Москвы, чтобы дать бой Наполеону. В своём выступлении Беннигсен объявил, что отступление обессмысливает кровопролитие в Бородинском бою. Сдача священного для русских города подорвёт боевой дух солдат.
В прениях первым выступил Барклай-де-Толли, подвергший критике позицию под Москвой и предложивший отступать: «Сохранив Москву, Россия не сохраняется от войны, жестокой, разорительной. Но сберегши армию, еще не уничтожаются надежды Отечества, и война… может продолжаться с удобством: успеют присоединиться в разных местах за Москвой приготовляемые войска».
На это Кутузов возразил, что «армия французская рассосётся в Москве, как губка в воде», и предложил отступать на рязанскую дорогу. По окончании совета Кутузов вызвал к себе генерала-интенданта Д. С. Ланского и поручил ему обеспечить подвоз продовольствия на рязанскую дорогу.
Поскольку часть казаков продолжала отступать на Рязань, французские лазутчики были дезориентированы и Наполеон в течение 9 дней не имел представления о местонахождении русских войск. Достоверно первоначальный облик избы известен благодаря ряду этюдов, выполненных в 1860-е гг. А. К. Саврасовым. На основании некоторых свидетельств современников можно лишь предполагать, что среди участников были М.И.Платов, К.Ф.Багговут, Ф.П.Уваров, П.C.Кайсаров и В.C.Ланской.
Он приказал оставить город и сберечь армию для будущих боевых действий, ибо, по его словам «с потерянием Москвы не потеряна еще Россия». На другой день, 2 сентября 1812 г., русские войска, пройдя город, оставили первопрестольную, отступив по Рязанской дороге, а в дальнейшем, совершив Тарутинский марш-маневр, оторвались от противника. Последнего слова ждали от М.И. Кутузова. В городе начался пожар, уничтоживший более 70% зданий, все запасы продовольствия и вооружения.
Оторванные от своих тылов французы оказались фактически заперты в разорённом городе. В октябре 1812г. французская армия покинула Москву и начала отступление по Калужской дороге. Постоянные удары казачьих отрядов атамана Д. В. Давыдова и партизан, а также голод и сильные морозы превратили отступление французской армии в бегство. В 1939г. было принято решение об открытии исторического памятника «Кутузовская изба в Филях».
Не было Милорадовича – он находился в арьергарде. Единственный союзник Кутузова Кутузов понимал, что большая часть генералов, пришедших на совет, разделяет мнение солдат о необходимости дать еще одно сражение Наполеону. Кутузов сразу обозначил свою позицию, ожидаемую для генералов и неожиданную для солдат, – на военном совете Кутузов высказался за отступление без сражения. Беннигсен был возмущен такой мыслью, и продолжал в резкой форме критиковать отступление, настаивая на необходимости дать сражение на выбранной им позиции.
Казалось, что они напрасно проливали кровь в генеральном сражении. Сами жители города были шокированы, узнав о решении армии, хотя и предполагали такой исход событий.
На совете присутствовали М.Б. Барклай де Толли, Д.С. Дохтуров, Ф.П. Уваров, А.П. Ермолов, А.И. Остерман-Толстой, П.П. Коновницын и К.Ф. Толь, Л.Л. Беннигсен и М.И. Платов. С 14 лет он служил в ганноверской армии, участвовал в Семилетней войне, получал повышения.
Отступление к Москве
В войну 1812 г. Беннигсен был назначен состоять при императоре, но после его отъезда остался при штабе без какой-либо конкретной должности. После Бородинского сражения русская армия из-за больших потерь отошла к Москве, и на Воробьевых горах была избрана оборонительная позиция для битвы с войсками Наполеона I Бонапарта. Окончательное решение принял М.И. Кутузов. Изба крестьянина А. Фролова, в которой происходил совет, сгорела в 1868 году, но была восстановлена в 1887 году, с 1962 года она стала филиалом музея-панорамы «Бородинская битва».
Бородинское сражение – позади Москва
Ростопчин, граф Феодор Васильевич - - обер камергер, Главнокомандующий Москвы в 1812-1814 гг., член Государственного Совета. Российский император, незаурядный дипломат, прекрасно понимал, что Наполеон попытается навязать его армии решающее сражение, в котором шансы выиграть у России невелики. За год до начала войны он сказал, что лучше отступит на Камчатку, чем подпишет в столице мирный договор.
Форсировав в июне 1812 года приграничную реку Неман, Великая армия вступила на территорию России. Около Смоленска в начале августа 1-я и 2-я армии успешно выполнили этот маневр. Одержать победу над Наполеоном не удалось, но в Бородинской битве русская армия, самое главное, выполнила основную свою задачу – нанесла серьезный урон силам противника.
Военный совет в Филях был описан Л.Н.Толстым в романе «Война и мир», по этому описанию и была написана знаменитая картина, вошедшая в школьные учебники. В традиции Толстого и Кившенко совет изображён в киноэпопее С. Бондарчука «Война и мир» (1967). Однако в 1868г. она была почти полностью уничтожена пожаром. Фили - бывшая деревня к западу от Москвы (с середины 20 х гг. XX в. в черте города).
