Анализ стихотворения "Средь шумного бала, случайно" А. Толстого

Большое влияние на творчество А. К. Толстого оказала его жена, Софья Миллер. Литературоведы назвали стихи, посвященные ей, миллеровским циклом. К ним относится и стихотворение "Средь шумного бала случайно...", анализ которого приведен ниже.

Знаменательная для поэта встреча

Анализ стихотворения "Средь шумного бала случайно" следует начать с истории его написания. Следует отметить, что поэт не был сердцеедом и не искал мимолетных развлечений. Но в 1850 году произошла знаменательная встреча с Софьей Миллер.

Он встретился с ней на балу-маскараде в Большом театре. Его внимание привлекла таинственная женщина, о которой поэт почти ничего тогда не узнал. Тогда же ей заинтересовался и И. С. Тургенев. Незнакомка оставила визитку и пообещала, что они продолжат знакомство.

Спустя какое-то время Алексей Толстой получил от нее приглашение и узнал, что незнакомкой оказалась замужняя дама Софья Миллер. Увидев ее без маски, Тургенев был разочарован, а Толстой, напротив, был восхищен обаянием и умом этой женщины. Так граф влюбился в Миллер. Несмотря на нежелание мужа дать разрешение Софье на развод и интриги со стороны матери Толстого, они смогли обвенчаться. Софья Миллер стала музой поэта на долгие годы.

Главная тема

В анализе стихотворения "Средь шумного бал случайно..." нужно указать и основную мысль произведения. Это описание впечатления от встречи с Софьей. Особенностью является то, что для создания женского образа поэт не уделяет особого внимания ее внешности.

В этом нет ничего удивительного - их первая встреча произошла на балу-маскараде, где под маской внешность было трудно различить. По воспоминаниям современников Толстого, Миллер не была красавицей, но ее отличала от других внутренняя красота. Она была весьма эрудированной женщиной, но ее ум не все могли оценить по достоинству.

Алексей Толстой оказался в их числе. Больше всего ему запомнились во время их первой встречи ее голос и глаза, которые словно скрывали какую-то тайну. Поэт с момента их знакомства не смог думать ни о чем, кроме как об очаровательной незнакомке.

Жанр стихотворения

В анализе стихотворения "Средь шумного бала случайно..." следующий пункт - определение его жанра. Это любовная лирика. А именно - обращение лирического героя к возлюбленной. Автор очень осторожно признается в своих чувствах незнакомке.

Поэт хотел быть уверенным в силе своего чувства, понять, а не обычная ли это влюбленность? Стоит отметить, что Алексей Толстой принадлежит к романтикам старой школы, поэтому он не мог написать слишком открыто о своих чувствах, а тем более сказать о них в грубой форме.

Для него любовь была высшей духовной ценностью человека. И Алексей Константинович не ошибся в своем чувстве: несмотря на все пересуды и осуждение общественности Толстой и Миллер обвенчались. Это стихотворение стало символом любви поэта.

Особенности композиции

В анализе стихотворения "Средь шумного бала случайно..." нужно рассмотреть и его композицию. Оно состоит из 5 строф, его можно условно поделить на две части. Первые две строфы - это вступление, описание встречи, первое впечатление, которое произвела на героя с первых минут Софья.

Третья строфа - это переход от событий бала к размышлениям героя. Поэт плавно подводит читателя к тому, что он чувствовал после бала.

Последние две строфы описывают внутреннее состояние героя. Его воспоминания о звуках ее голоса, ее печальном выражении глаз. Первая встреча вызвала сильные эмоции и переживания у Толстого. После бала он мог думать только о незнакомке.

В анализе стихотворения Толстого "Средь шумного бала случайно..." можно отметить, что для Алексея Константиновича большим препятствием стало то, что Софья была замужней дамой, поэтому он не мог прямо написать о своей любви к ней. Он смягчает свое признание, добавляя слово "кажется". И это делает его признание целомудренным и трогательным.

Художественные средства выразительности

В анализе стихотворения "Средь шумного бала..." следует указать литературные приемы, которые использовал поэт. Это эпитеты, довольно скромные, касающиеся описания внешности. Что объяснимо, ведь Толстой был покорен эрудицией и обаянием Миллер.

Особо выделил поэт голос: для этого он использовал яркое по образности сравнение: "А голос так дивно звучал,//Как звон отдаленной свирели,//Как моря играющий вал." А инверсия добавляет стихотворению возвышенности и торжественности. Алексей Толстой использовал небольшое количество художественных средств выразительности, но все они мастерски подобраны и органично вплетены в стихотворение.

Звуко-ритмическое оформление

В анализе стихотворения "Средь шумного бала случайно" нужно указать, что оно написано трехстопным амфибрахием с ударением на втором слоге. Торжественную размеренность и плавность придает перекрестная рифма.

На это стихотворение был написан известный романс 1878 года, композитором которого был П. И. Чайковский. Эта композиция была посвящена младшему брату Чайковского Анатолию. Музыкальный жанр романса - вальс, который был популярен в XIX веке и без которого нельзя было представить ни один бал. Композитор сделал акцент не на самом балу-маскараде, а на переживаниях героя.

В кратком анализе стихотворения "Средь шумного бала случайно///" можно рассказать и о том, как сложилась дальнейшая семейная жизнь Алексея Толстого и Софьи Миллер. Поначалу молодожены жили в любви и согласии. Но постепенно поэт начал раздражать Софью.

Алексей Константинович продолжал любить свою жену, которая была для него не просто женщиной - она была его музой. Практически все творчество, связанное с любовной лирикой поэта, было посвящено ей, но особое место в миллеровском цикле отведено именно этому произведению.

Это был анализ по плану стихотворения "Средь шумного бала случайно..." А. К. Толстого.

1851

…У меня столько противоречивых особенностей, которые приходят в столкновение, столько желаний, столько потребностей сердца, которые я силюсь примирить, но стоит только слегка прикоснуться, как все это приходит в движение, вступает в борьбу; от тебя я жду гармонии и примирения всех этих потребностей. Чувствую, что никто, кроме тебя, не может меня исцелить, ибо все мое существо растерзано. Я, как мог, зашивал и подправлял все это, но много еще надо переделывать, менять, заживлять. Я живу не в своей среде, не следую своему призванию, не делаю то, что хочу, во мне – полный разлад, и в этом, может быть, секрет моей лени, потому что я, в сущности, деятелен по природе… Те элементы, из которых составилось мое существо, сами хороши, но взяты они были наудачу и пропорции – не соблюдены. Ни в моей душе, ни в моем уме нет балласта. Ты должна вернуть мне равновесие… В твоем дневнике я нашел такие строки: «Для достижения истины надо раз в жизни освободиться от всех усвоенных взглядов и заново построить всю систему своих знаний». С какою бы радостью я при твоей помощи потрудился над этой перестройкой. Я – словно какой-нибудь сарай или обширная комната, полная всяких вещей, весьма полезных, порой – весьма драгоценных, но наваленных кое-как одна на другую; с тобой я и хотел бы разобраться и навести порядок.

Письма А. К. Толстого Софье Андреевне Миллер переведены с французского языка.

* * *

1851

…Я стараюсь интересоваться оперой и другими вещами, но стоит мне на мгновение забыться, как я тотчас же погружаюсь в небытие. Клянусь тебе, как я поклялся бы перед судилищем Господним, что люблю тебя всеми способностями, всеми мыслями, всеми движениями, всеми страданиями и радостями моей души. Прими эту любовь, какая она есть, не ищи ей причины, не ищи ей названия, как врач ищет названия для болезни, не определяй ей места, не анализируй ее. Бери ее, какая она есть, бери не вникая, я не могу дать тебе ничего лучшего, я дал тебе все, что у меня было самого драгоценного, ничего лучшего у меня нет… Ты мне говоришь, что я не смогу любить тебя так всегда. Я это знаю и сам; это не новость, это в порядке вещей, что такое восторженное возбуждение проходит: так оно есть и так должно быть. Цветок исчезает, но остается плод, остается растение; поверь мне, то, что останется, будет еще достаточно прекрасно… Мы знаем, что любовь не есть вечное чувство. Но должно ли нас это пугать? Пойдем же смело навстречу, не заглядывая вперед и не оглядываясь назад, или лучше будем смотреть вперед, встретим лицом к лицу кроткую братскую дружбу, протягивающую к нам руки, и благословим Бога за то что он посылает ее нам… Я в гораздо большей мере – ты, чем – я сам.

…Есть такие муки и такие желания, которые нельзя выразить словами; всякое слово кажется мне мертвым, все, что я мог бы сказать, кажется мне слишком слабым. Друг мой, на душе у меня тяжело, я приехал с бала-маскарада, где был не по своей охоте, а только из приличия – ради великого князя, которого видел нынче утром. Отправился я к половине двенадцатого. Чтобы вернуться, как только повидаю великого князя. А он только что пригласил меня отужинать у него в половине второго; я второпях заехал домой, чтобы побеседовать с тобою в этом промежутке.

Как мне было там грустно! Не езди никогда на эти противные балы-маскарады!

Мне так бы хотелось освежить твое бедное сердце, так бы хотелось дать отдохнуть тебе от всей твоей жизни! Бедное дитя, с тех пор, как ты брошена в жизнь, ты знала только бури и грозы Речь идет о тяжелых переживаниях Софьи Андреевны до ее встречи с Толстым: романе с кн. Вяземским, из-за которого ее брат был убит на дуэли с князем, затем неудачном браке с конногвардейским полковником Л. Ф. Миллером. . Даже и в самые лучшие минуты, те, когда мы находились вместе, тебя волновали какая-нибудь неотвязная забота, какое-нибудь предчувствие, какое-нибудь опасение.

Когда я об этом думаю, мне видится домик, полускрытый деревьями. Видится деревня, слышатся звуки твоего рояля и этот голос, от которого я сразу же встрепенулся. И все, что противостоит этой жизни, спокойной и благостной, вся сутолока света, честолюбие, тщеславие и т. д., все искусственные средства, нужные для того, чтобы поддерживать в ущерб совести это неестественное существование, все это возникает передо мной вдалеке, как бы в недобром тумане. И я словно слышу твой голос, проникающий мне прямо в душу: «Я навсегда отказываюсь от этого ради любви к тебе». И тогда мной овладевает чувство безраздельного счастья, и слова, сказанные тобой, звучат и отдаются в моей душе, как уверение, что отныне ничто не может причинить тебе зла, и я понимаю тогда, что все это счастье, созданное мечтой, этот домик, эта благостная и спокойная жизнь, все это – в нас самих. Это твое сердце поет от счастья, а мое его слушает , а так как все это – в нас самих, то его у нас и нельзя отнять, и даже среди мирской суеты мы можем быть одни и быть счастливыми. Характер у меня – с надрывом, он чувствителен к малейшему прикосновению, но мелочности в нем нет – даю тебе слово…

Из письма А. К. Толстого С. А. Миллер

* * *

…Подумай, что до 36 лет мне было некому поверять мои огорчения. Некому излить мою душу. Все то, что печалило меня, – а бывало это часто, хотя и незаметно для посторонних взглядов, – все то, чему я хотел бы найти отклик в уме, в сердце друга, я подавлял в самом себе, а пока мой дядя А. А. Перовский (1787 – 1836), брат матери А. К. Толстого, прозаик (псевдоним – Антоний Погорельский). Автор сказки «Черная курица», посвященной мальчику Алеше Толстому. был жив, то доверие, которое я питал к нему, сковывалось опасением его огорчить, порой – раздражить и уверенностью, что он будет со всем пылом восставать против некоторых идей и некоторых устремлений, составлявших существо моей умственной и душевной жизни. Помню, как я скрывал от него чтение некоторых книг, из которых черпал тогда свои пуританские принципы, ибо в том же источнике заключены были и те принципы свободолюбия и протестантского духа, с которыми бы он никогда не примирился и от которых я не хотел и не мог отказаться. От этого происходила постоянная неловкость, несмотря на то огромное доверие, которое у меня было к нему.

Из письма А. К. Толстого С. А. Миллер

* * *

…Еще он (И. С. Тургенев) рассказывал, как на маскараде, вместе с поэтом А. К. Толстым, он встретил грациозную и интересную маску, которая с ними умно разговаривала. Они настаивали на том, чтобы она тогда же сняла маску, но она открылась им лишь через несколько дней, пригласив их к себе.

– Что же я тогда увидел? – говорил Тургенев. – Лицо чухонского солдата в юбке.

Эта маска потом вышла замуж за А. К. Толстого. Его стихотворение «Средь шумного бала» навеяно этим первым знакомством с его будущей женой. Думаю, что Тургенев преувеличил ее некрасивость. Я встречал впоследствии графиню Софью Андреевну, вдову А. К. Толстого, она вовсе не была безобразна и, кроме того, она была, несомненно, умной женщиной.

С. Л. Толстой С. Л. Толстой – сын Л. Н. Толстого.

* * *

…Толстой и Софа (именем «Софа» называли супругу А. К. Толстого Софью Андреевну) были для меня недостижимым идеалом доброты, от них исходило все для меня, они мне давали ответы на все мои сомнения и стремления; я сознавала, что не только люблю, но и боюсь их, и вместе с тем я вложила в них все мое доверие, все мое сердце, все мои идеалы, помимо них ничего не могло существовать для меня. Иногда характер Толстого, нервный и вспыльчивый, пугал меня, но уверенность в его дружбе и любви ко мне была непоколебима. Софу я всегда жалела, она всегда несла ношу слишком тяжелую… Но стоило Софе словом отмахнуть от него наплыв ежедневных дрязг и осветить своим всепонимающим умом его растревоженную душу, и он возвращался с молодыми, чистыми силами. Страдание, зло, боли, печали не имели власти над бодростью и чистотой его духа…

С. П. Хитрово С. П. Хитрово – племянница С. А. Толстой.

* * *

…По всем рассказам видно, что с ранних лет Софа была не по годам умна и развита и всегда выделялась от других умом и обаятельностью. – Когда ей было пять лет, бабушка возила всех своих детей в Саровскую пустынь на благословение к отцу Серафиму, и когда он их всех перекрестил и благословил, то перед младенцем Софией он опустился на колени и поцеловал ей ножки, предсказывая ей удивительную будущность. – Мы, дети, видели и понимали, что все в доме обожают Софу и что она всегда, везде и для всех первый человек, и мы слепо верили, что лучше ее на свете нет, и так, всю жизнь, она стояла для нас лучезарнее и выше всех. Наша любовь к ней была совсем особенная, и что бы она ни сказала, все было хорошо и непоколебимо. – Мой отец, как и другие, относился к ней с некоторым благоговением, почти что восторженно, а во имя своих чувств к ней назвал меня и сестру Софиями и говорил, что если у него будет двенадцать дочерей, все будут Софиями.

С. П. Хитрово

* * *

…Граф Толстой был одарен исключительной памятью. Мы часто для шутки испытывали друг у друга память, причем Алексей Толстой нас поражал тем, что по беглом прочтении целой большой страницы любой прозы, закрыв книгу, мог дословно все им прочитанное передать без одной ошибки; никто из нас, разумеется, не мог этого сделать.

Глаза у графа лазурного цвета, юношески свежее лицо, продолговатый овал лица, легкий пушок бороды и усов, вьющиеся на висках белокурые волосы – благородство и артистизм.

По ширине плеч и по мускулатуре нельзя было не заметить, что модель не принадлежала к числу изнеженных и слабых молодых людей. Действительно, Алексей Толстой был необыкновенной силы: он гнул подковы, и у меня между прочим долго сохранялась серебряная вилка, из которой не только ручку, но и отдельно каждый зуб он скрутил винтом своими пальцами.

А. В. Мещерский А. В. Мещерский (1822 – 1900) – мемуарист, поэт, общественный деятель. Друг А. К. Толстого.

* * *

Cредь шумного бала, случайно,

В тревоге мирской суеты,

Тебя я увидел, но тайна

Твои покрывала черты.

Как звон отдаленной свирели,

Как моря играющий вал.

Мне стан твой понравился тонкий

И весь твой задумчивый вид,

А смех твой, и грустный и звонкий,

С тех пор в моем сердце звучит.

В часы одинокие ночи

Люблю я, усталый, прилечь -

Я вижу печальные очи,

Я слышу веселую речь;

И грустно я так засыпаю,

И в грезах неведомых сплю…

Люблю ли тебя – я не знаю,

Но кажется мне, что люблю!

1851

* * *

…Граф Толстой был в то время (1843 г.) красивый молодой человек, с прекрасными белокурыми волосами и румянцем во всю щеку. Он еще более, чем князь Барятинский, походил на красную девицу; до такой степени нежность и деликатность проникали всю его фигуру. Можно представить мое изумление, когда князь однажды сказал мне: «Вы знаете – это величайший силач!» При этом известии я не мог не улыбнуться самым недоверчивым, чтобы не сказать презрительным образом; сам, принадлежа к породе сильных людей, видавший на своем веку много действительных силачей, я тотчас подумал, что граф Толстой, этот румяный и нежный юноша, – силач аристократический и дивит свой кружок какими-нибудь гимнастическими штуками. Заметив мое недоверие, князь стал рассказывать многие действительные опыты силы Толстого: как он свертывал в трубку серебряные ложки, вгонял пальцем в стену гвозди, разгибал подковы. Я не знал, что и думать. Впоследствии отзывы многих других лиц положительно подтвердили, что эта нежная оболочка скрывает действительного Геркулеса. В то же время князь говорил мне, что Толстой домашний человек у наследника и входит к нему без доклада.

В. А. Инсарский В. А. Инсарский (1814 – 1882) – мемуарист.

* * *

…Любопытен рассказ его (Д. В. Григоровича) о графине Толстой, жене графа Алексея Константиновича Толстого (поэта). Она – урожденная Бахметьева. С Григоровичем соседи. Прожились. Мать ее старалась не только сбыть ее, но продать. Не выходило. Познакомилась с князем Вяземским, он сделал ей ребенка. Брат ее вызвал князя на дуэль. Но дуэль благодаря Вяземскому не состоялась: он устроил при помощи связей так, что Бахметьева сослали на Кавказ. Возвратившись оттуда, он написал князю Вяземскому письмо: если он не приедет с ним драться, то он публично оскорбит его. Князь Вяземский приехал и убил его на дуэли, за что сидел в крепости. Сестра его вышла замуж за Миллера, который был влюблен в нее страстно, но она его терпеть не могла и скоро бросила. Она путешествовала с Григоровичем и сошлась с ним. Когда Григорович возвратился к Бахметьевым, то застал г-жу Миллер лежащею, слабою. У ног ее сидел граф Алексей Константинович Толстой, страстно в нее влюбленный. Он приехал с Ал. Ал. Татищевым. «Я не хотел мешать, – говорит Дмитрий Васильевич, – и мы расстались».

А. Суворин. «Дневник» А. С. Суворин (1834 – 1912) – издатель, мемуарист.

* * *

С ружьем за плечами, один, при луне,

Я по полю еду на добром коне.

Я бросил поводья, я мыслю о ней,

Ступай же, мой конь, по траве веселей!

Я мыслю так тихо, так сладко, но вот

Неведомый спутник ко мне пристает,

Одет он, как я, на таком же коне,

Ружье за плечами блестит при луне.

«Ты, спутник, скажи мне, скажи мне, кто ты?

Твои мне как будто знакомы черты.

Скажи, что тебя в этот час привело?

Чему ты смеешься так горько и зло?»

С. П. Хитрово

Cредь шумного бала, случайно,

В тревоге мирской суеты,

Тебя я увидел, но тайна

Твои покрывала черты.

Как звон отдаленной свирели,

Как моря играющий вал.

Мне стан твой понравился тонкий

И весь твой задумчивый вид,

А смех твой, и грустный и звонкий,

С тех пор в моем сердце звучит.

В часы одинокие ночи

Люблю я, усталый, прилечь -

Я вижу печальные очи,

Я слышу веселую речь;

И грустно я так засыпаю,

И в грезах неведомых сплю…

Люблю ли тебя – я не знаю,

Но кажется мне, что люблю!

С ружьем за плечами, один, при луне,

Я по полю еду на добром коне.

Я бросил поводья, я мыслю о ней,

Ступай же, мой конь, по траве веселей!

А. К. Толстой - известный русский поэт, который в своем творчестве не раз затрагивал тему любви и страстного томления. Его лирика насыщенна и многогранна, а стихотворения известны чувственностью и романтичностью. В этой статье вы можете прочесть анализ стихотворения «Средь шумного бала, случайно».

История создания произведения

Алексей Толстой никогда не был дамским угодником и ловеласом, однако в одной компрометирующей связи был замешан. Он знакомится с Софьей Миллер на светском приеме и влюбляется в нее без памяти.

Причем поэта в первую очередь поразила не красота, а блестящий ум и эрудиция дамы. К сожалению, Софья оказывается женой офицера.

Кратковременное знакомство с незаурядной дамой приводит к скорому написанию стихотворения «Средь шумного бала». В нем Толстой передает свои впечатления от знакомства с Софьей Миллер. Ему бросилось в глаза поведение женщины: на балу она вела себя обособленно, словно была выше мирской суеты, а лицо ее хранило отпечаток печали. Быть может, это след несчастливого брака? В то время поэт не знал о тщательно хранимой ею постыдной тайне. В юности Софья была влюблена в князя Вяземского и соблазнена им, но ловелас женился на более богатой девушке. Брат Софьи вызывает обидчика на дуэль и погибает. А Софья всю жизнь несет эту ношу в своем сердце. Анализ стихотворения «Средь шумного бала, случайно» нельзя составить без этих фактов. Ведь в момент написания его поэт идеализирует Софью.

Тема стихотворения

Произведение, несомненно, принадлежит к любовной лирике. Его можно назвать одним из лучших в творчестве А. К. Толстого. В нем он полностью раскрывает свою душу. Все строки пронизаны светлым образом избранницы, чистотой мгновения их встречи, глубокими чувствами, которые испытал поэт на роковом балу.

Исследователи поэзии замечают сходство этого стихотворения с некоторыми другими произведениями русских поэтов. Анализ стихотворения А. Толстого «Средь шумного бала» позволяет увидеть это. Особенно схож стих Толстого с пушкинским «Я помню чудное мгновенье». Тематика их одинакова - на балу герой видит очаровательную незнакомку и влюбляется без памяти. В строках даже есть явная перекличка. Параллель можно провести и со стихотворением М. Ю. Лермонтова «Из-под таинственной, холодной полумаски».

«Средь шумного бала, случайно», А. Толстой: композиция стихотворения

Композиция произведения проста: оно состоит из двух смысловых частей. Сначала они могут показаться разрозненными, но это далеко не так. Между частями стиха существует достаточно крепкая связь. В первой части стихотворения читатель видит бал, ощущает чувства поэта на этом светском мероприятии. Здесь же описывается и первое впечатление лирического героя от возлюбленной дамы.

Вторая часть произведения переносит читателя с шумного бала вглубь мыслей героя. Мы видим его душевные терзания, переживания и озарения. Переломный момент своей жизни Толстой переносит в «Средь шумного бала, случайно». Анализ стихотворения позволяет заглянуть в его внутренний мир. Толстой не таит свои чувства, он открывает сердце перед своими читателями.

Кстати, в композиции стиха можно выявить завязку. Она связана с прошлой жизнью лирического героя. Прошлое, как и настоящее, описано туманно.

Выразительные средства, используемые автором

Герой произведения представлен автором с разных сторон, при этом используется достаточно простой слог и выразительные средства. Ярче всего здесь представлены противопоставления. При помощи контрастов автор показывает всю глубину чувств героя. Для подчеркивания особенности своей избранницы А. Толстой использует противоречивые словосочетания, такие как «грустный смех», «тревога мирской суеты». Подчеркивает лиричность и душевность произведения и его напевное плавное звучание. Анализ стихотворения «Средь шумного бала, случайно» позволяет выявить использование здесь перекрестной рифмовки. Она придает стихотворению органичное звучание.

Образность произведения

Образность стиха не назовешь оригинальной и самобытной, но Толстой столь умело использует художественные средства выразительности, что это не бросается в глаза. Автор в своих строках пользуется сложными предложениями, они подчеркивают глубину его мысли. Анализ стихотворения «Средь шумного бала, случайно» выявляет главный образ произведения - образ Софьи Миллер (естественно, не названной здесь). Ее образ полон конкретизации.

Он реален - без присущих романтичным образам ярких деталей. Особое внимание автор уделяет глазам и смеху таинственной возлюбленной. На балу он не видел ее лица, заметив лишь взгляд под маской.

Судьба оказалась благосклонна к героям, они встретились еще раз. Софья Миллер призналась, что не любит мужа и мечтает о разводе. Тогда Толстой и вручил ей рукопись «Средь шумного бала, случайно». Анализ стихотворения позволил понять, какие чувства пленили душу поэта. Находясь в запретных любовных отношениях семь лет, Толстой и Миллер все же женятся.

Средь шумного бала, случайно...

"Какое русское сердце не дрогнет, не встрепенётся, слушая романс Чайковского "Средь шумного бала"?" В. Стасов.

Средь шумного бала, случайно, В тревоге мирской суеты, Тебя я увидел, но тайна Твои покрывала черты.

Многие помнят и эти стихи Алексея Константиновича Толстого (1817-1875), и сливающуюся с ними мелодию романса Чайковского. Но далеко не все знают, что за стихотворением стоят живые события: начало необыкновенной романтической любви.

Средь шумного бала, случайно,

В тревоге мирской суеты,

Тебя я увидел, но тайна

Твои покрывала черты.

Лишь очи печально глядели,

Как звон отдаленной свирели,

Как моря играющий вал.

Мне стан твой понравился тонкий

И весь твой задумчивый вид,

А смех твой, и грустный и звонкий,

С тех пор в моем сердце звучит.

В часы одинокие ночи

Люблю я, усталый, прилечь -

Я вижу печальные очи,

Я слышу веселую речь;

И грустно я так засыпаю,

И в грезах неведомых сплю...

Люблю ли тебя - я не знаю,

Но кажется мне, что люблю!

Впервые они повстречались на бале-маскараде зимой 1850-51 года в Петербургском Большом театре. Он сопровождал туда наследника престола, будущего царя Александра II. С детских лет он избран был товарищем игр цесаревича и, скрытно тяготясь этим, исправно нёс бремя избранности. Она появилась на маскараде потому, что после разрыва с мужем, конногвардейцем Миллером, искала случая забыться и рассеяться. В светской толпе он почему-то сразу обратил на неё внимание. Маска скрывала её лицо. Но серые глаза смотрели пристально и печально. Прекрасные пепельные волосы венчали голову. Она была стройна и изящна, с очень тонкой талией. Завораживал её голос — густое контральто.

Они говорили недолго: суета пёстрого бала-маскарада разлучала их. Но она успела поразить его точностью и остроумием своих мимолётных суждений. Она, конечно, узнала его. Тщетно он просил её открыть лицо, снять маску... Но его визитную карточку она взяла, дав лукавое обещание не забывать его. Но что было бы с ним, и с ними обоими, если б она не приехала тогда на тот бал? Быть может, именно той январской ночью 1851 года, когда он возвращался домой, сложились у него первые строки этого стихотворения: Средь шумного бала, случайно, В тревоге мирской суеты, Тебя я увидел, но тайна Твои покрывала черты... Стихотворение это станет одним из лучших в русской любовной лирике. В нём ничего не придумано, всё так, как было. Оно полно реальных примет, документально, как репортаж. Только это «репортаж», излившийся из сердца поэта и потому ставший лирическим шедевром. И прибавивший ещё один бессмертный портрет к галерее «муз русских романсов». Будущее было скрыто от него. Он даже не знал, увидит ли её ещё раз... Вскоре после той встречи на бале-маскараде он получил приглашение от неё. — На этот раз вы от меня не ускользнёте! — сказал Алексей Константинович Толстой, входя в гостиную Софьи Андреевны Миллер.

Алексей Константинович Толстой, сочетавший доброту, нежность, деликатность и ранимость души с истинно мужской красотой, богатырским ростом и телосложением и огромной физической силой, был чистой, целомудренной, прямой натурой. Таким он был и в любви — однолюб, не склонившийся перед властным нежеланием матери признать эту любовь, ждавший двенадцать лет, пока Софья Андреевна получит развод, чтобы наконец соединить навсегда свою жизнь с нею. В 1878 году, через три года после смерти Алексея Толстого, Пётр Ильич Чайковский написал музыку к стихам «Средь шумного 6ала», музыку столь же чистую, нежную и целомудренную, как стихи.

Поют Г. Отс, М. Магомаев, Ю. Гуляев Использован текст со страницы петербургского певца