С женами офицеров рассказы. Замужем за военным: личная история жены офицера
АБ-СА-РА-КА
кровавая земля:
Рассказы жены офицера
Полковника Генри Каррингтона
ПОСВЯЩЕНИЕ
Этот рассказ посвящается генерал-лейтенанту Шерману, предложение которого было принято весной 1866г в форте Керни, и энергичная политика которого по решению индейских проблем и быстрого завершения Юнион Пасифик к “Морю”, сокрушила последнюю надежду на вооруженное восстание.
Маргарет Ирвин Каррингтон.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ТРЕТЬЕМУ ИЗДАНИЮ
Абсарака, действительно, стала кровавой землёй. Трагедия, в результате которой в 1876г армия потеряла двенадцать офицеров и двести сорок семь храбрых солдат, была всего лишь продолжением ряда столкновений, которые привели к миру после катастрофы 1866г. Теперь можно больше узнать о стране, которая так зависела от вооруженных сил для расширения поселений и решения индейских проблем.
В январе 1876г генерал Кастер сказал автору, “Потребуется ещё одна резня Фил Керни, чтобы конгресс оказал щедрую поддержку армии”. Через шесть месяцев, его история, подобно Феттерману, стала монументальной благодаря подобной катастрофе. Имея большой опыт на границе - Феттерман был новичок - и с верой в способность белых солдат одолеть превосходящие силы индейцев, бесстрашных, храбрых, и несравненных наездников, Кастер считал, что армия должна сражаться с враждебными дикарями при любых обстоятельствах и при каждой возможности.
Краткая история событий в этой стране, имеет большую ценность для всех, кто интересуется нашими отношениями с индейцами северо-запада.
Приложенную здесь карту считали достаточно подробной генералы Кастер и Брисбин. Генерал Хамфрейс, руководитель инженеров США, указал на ней дополнительные форты и агентства.
Первое появление военных в этой стране точно представлено в тексте. Никогда не было более безумного порыва американцев, чем тот, который вынудил армию вступить в страну реки Паудер и Бигхорн в 1866г, исполняя волю безответственных эмигрантов, независимо от законных прав местных племен. Никогда не было более дикого захвата ради золота, чем присвоение Блэк-Хилс перед лицом торжественных договоров.
Время выносит на поверхность плоды необоснованной политики - соглашения 1866г в Ларами - простого обмана, насколько он касался всех племен. Эти плоды созрели. Павшие могут подтвердить это. Я готов заявить, что во время резни, если бы эта линия была разорвана, в будущем потребовалось бы сил в четыре раза больше, чтобы повторно открыть её; с тех пор, более тысячи солдат столкнулись с проблемой, которую тогда решали меньше сотни. Сражение за страну Бигхорн было представлено в одном заявлении: “Имея частичный успех, индеец, теперь отчаянный и ожесточенный, смотрел на опрометчивого белого человека, как на жертву, и Соединенные Штаты должны были послать армию, чтобы разобраться с индейцами северо-запада. Лучше понести расходы сразу, чем оттягивать и провоцировать войну в течение многих лет. Это нужно понять здесь и сейчас”.
Нет никакой славы в индейской войне. Если было сделано слишком мало, Запад жалуется; если сделано слишком много, Восток осуждает избиение краснокожих. Ложь правосудия находится между крайностями, и здесь представлено качество той индейской политики, которая была открыта в течение официального срока президента Гранта. Так мало правды, смешанных фактов, и такое сильное желание быть популярным, указав на козла отпущения, при первом общественном осуждении войны, которая длилась в течение шести месяцев, что, даже теперь, общественное мнение извлекло всего несколько неопределенных уроков из той резни. Действительно, потребовалась другая трагедия, чтобы попытаться разобраться в отношениях американцев с индейскими племенами, и решить эту проблем.
Генри Каррингтон
Ты, наверное, спорить не будешь, что мы, военные моряки, да и гражданские тоже, самая уязвимая часть общества в плане сохранности семейных отношений. Когда-то я читал о норвежке, покорительнице Арктики, фамилии не помню, которая сказала интересную фразу. Смысл её сводился к тому, что она покорила Север, но никогда не смогла бы быть женой моряка, потому что не каждая женщина сумеет выдержать долгую разлуку, природа своё возьмёт, ну невозможно молодой бабе быть в миру монахиней. Не знаю, как надо любить мужика, чтобы остаться ему верной, когда кругом куча здоровенных жеребцов с пиками наперевес. Но бывает, что баба остаётся на высоте, а мужик – говно.
Так вот. Был у нас на корабле абсолютно положительный лейтенант, нынче таких называют «ботанами». Не курил, не пил даже пива, изучал английский язык и, возможно, знал его в совершенстве, во всяком случае, английскую литературу читал в подлиннике, я сам это видел. В отпуск с женой ездил на турбазы, где они ходили в походы и лазили по горам. В общем, ни одного пятнышка не было на его «облико морале».
Вот на этого «ботана» и положил глаз наш особист. А что ещё нужно? Делу КПСС и Советского правительства, как и все мы, предан, но, в отличие от нас, не пьёт, не курит, ни в чём предосудительном не замечен. Ура! И особист рекомендовал его своей конторе как будущего сотрудника. И собрался Вова-ботан за знаниями в город Новосибирск, ибо там приобщали неофитов к великой касте. Но, перед тем, как сменить профориентацию, отправился в очередной отпуск, как обычно, на турбазу. С женой.
Отгулявши отпуск и набрав необходимое количество здоровья, семья засобиралась к новому месту службы. Вова и говорит жене: «Дорогая, приезжай сразу в Новосибирск, а контейнер из дому я отправлю сам. Смысла нет двоим тащиться на Дальний Восток, а оттеда в Новосибирск». Жена сказала: «Резонно. Слушаю и повинуюсь».
Но не зря говорится, что в тихом омуте, сам знаешь, кто водится. Когда-то Вова, будучи курсантом первого или второго курса военно-морской бурсы, встречался с одной девицей, а она его просто кинула, когда на горизонте замаячил пятикурсник. Тоже резонно. Не мне тебе говорить – на хрена ей сопляк первого-второго курса, которого ещё несколько лет надо воспитывать и обхаживать, а тут готовый лейтенант с зарплатой, как у шахтёра со стажем! И новая семья уехала на Дальний Восток.
Вова женился на весьма интересной девушке, у них родилась дочь. По распределению Вова попал туда же, где уже несколько лет проживала баба, которая его кинула. С семьёй, конечно. Городок наш маленький, не встретиться они не могли. В общем, чувства вспыхнули вновь, а от чувств-с люди могут натворить много глупостей. Короче: «Если ты утонешь, иль к п… прилипнешь, то сначала трудно, а потом привыкнешь». Вова и прилип, и привык.
Блудодеи решили, что поедут в Новосибирск вместе, и он представит её как свою жену, а там, глядишь, всё утрясется. Муж Вовиной пассии был на боевой службе. Оставались дети, их у неё было двое. Но тогда жёны офицеров всегда выручали друг друга. И в этот раз женщина пришла к подруге и попросила её присмотреть за детьми, она на день-два отлучится. В просьбе не было ничего необычного, и подруга согласилась. В общем, жена сбегает с проезжим поручиком, как в сентиментальных романах. Дети остались с соседкой. Возвращаться мать не собиралась. Почему она так поступила, до сих пор остаётся загадкой. А Вова, сам понимаешь, прилип к женскому половому органу и поэтому ничего не соображал.
Но был он человеком благородным и большим дураком. Перед отъездом пишет письмо своей законной жене. Тоже, как в сентиментальных романах: дескать, прости, всю жизнь любил только её, а на тебе женился от безысходности и отчаяния. Любой женщине слышать сиё по меньшей мере неприятно, а жена у Вовы была женщина не просто внешне интересная, но, в отличие от его пассии, и в голове у неё что-то было. Письмо, полученное от законного мужа, она не порвала в досаде, как это сделала бы менее умная женщина, а бережно сохранила. И сразу же вернулась обратно к месту жительства. Там она явилась в особый отдел и, предъявив письмо, нагнала шороху: «Вас как Феликс Эдмундович учил? Чистыми руками!!! Человек бросил семью и поехал со шлюхой в вашу святая святых!!! Как вы такое допустили?!».
К чести особистов, они среагировали оперативно и адекватно. Не побоялись замарать честь мундира. Хотя приказ о зачислении Вовы в их стан был подписан самым большим начальником, тем не менее, в считанные дни он был отменён, и Вова был отчислен за низкие моральные качества. Он вернулся на корабль, но на штате его уже находился другой человек. Поэтому Вову приняли обратно, но вывели за штат, то есть получал он деньги только за своё невеликое звание. Из партии его исключили за те же моральные качества. На партийном собрании матку ему вывернули виртуозно и полностью, и эта история стала достоянием гласности, ибо с таким наслаждением выворачивать внутренности человека и выставлять их на всеобщее обозрение могли только наши партийные органы и католические инквизиторы. Или я не прав?
Соседка, посидев с детьми несколько дней, подняла тревогу. Мужа выдернули с корабля в Индийском океане и срочно доставили к месту жительства. Вызвали и других родственников… В общем, семья соединилась вновь. Дама вернулась к своему мужу. Кто посмел бы бросить в неё камень? Он её принял. И сейчас живут, а счастливы ли – я не знаю.
А Вову поселили в мою каюту, и мы через какое-то время стали общаться, но прошедших событий не касались вообще. Он замкнутый, а я не люблю лезть человеку в душу. И только однажды Вова спросил:
– Как думаешь, если я попытаюсь вернуться в семью, мне это удастся?
– Не знаю. – честно сказал я. – Женщинам свойственно прощать, надо хотя бы попробовать.
У Вовы ничего не получилось. Впоследствии он ушёл на другой корабль, но дослужился, по-моему, только до кап-лея*. Жена его жила одиноко, по информации соседок и подруг, ни с кем не встречалась и с дочерью года через два-три уехала на родину.
* капитан-лейтенанта (капитана)
Рецензии
Бывает всяко.
У меня был друг - офицер-морпех где-то под Владиком.
Сами знаете - морпехи на крупных кораблях, приданные. Ушли в они поход, месяцев через шесть возвращается - на столе записка, жены нет.
Второй раз женился. После очередного похода - та же картинка.
Больше он и не женился.
Григорий, это не только у моряков.
Вот вам эпизод, характерный.
Грозный. Вторая чеченская. Переговорный пункт в аэропорту Северный. Только открыли, две кабинки, связь спутниковая, дорогущая. На крыльце - толпа, кого только нет: спецназ, ОМОН, СОБР, разведка... Болтают, фляжки по кругу, дым столбом.
Один из офицеров дозвонился домой.
- Алло! Алло! Сынок ты?
Маму позови!
- Мамы нету. А ты кто?
- Как кто? Я - твой папа!
- Не-е. Папа - в ванной моется.
А ты - дядя.
Я не знаю, с каким сердцем он домой приехал.
Так уж повелось, что в карьере флотского лейтенанта жены играли, играют и будут играть существенную роль. Тамара Адрианова знала это не понаслышке, потому что была дочерью капитана 1 ранга Адрианова – моряка в третьем поколении. Ее "прапрапрадед" начинал строить корабли на верфях самого Петра.Тамара пошла и статью и лицом, а главное характером в свою матушку, которая и по жизни была командиршей тишайшему капитану 1 ранга Адрианову. Мужу она карьеру сделала по меркам советского времени головокружительную.
Тамара родилась уже в Ленинграде, куда чета Адриановых перебралась из самого страшного места на Северном флоте – "Гремихи" уже через два года службы. Далее Ленинградская военно-морская база и скорые командирские погоны Ижорского арсенала, а затем и теплое место на кафедре вооружения военно-морского училища им Фрунзе. Приемы в карьерном росте супруга совершенствовались постоянно: от легкого флирта с начальством при проведении праздничного застолья, постоянного заседания в женсоветах и до написания докладов о преимуществах советского строя, на которых обязательно присутствовала высшее политическое руководство соединения, базы или училища.
Дочь капитана 1 ранга Адрианова зацепила будущего мужа на танцах в военно-морском училище, где ее отец к 50 годам заведовал кафедрой. Курсанта звали Слава Сухобреев с "совершенно дурацкой", по мнению будущей тещи, для морского офицера фамилией. В ЗАГСе курсант четвертого курса Сухобреев уже стал Адриановым. Через год, как и положено, с появлением на свет Артемки молодая семья разрослась до обычной флотской семьи в составе трех человек. Необычным был только факт, что прибыло семейство к первому месту службы в составе 4-х человек: двухлетним Артемкой, красавицей Тамарой с самым обыкновенным лейтенантом и его необыкновенной тещей.
Жена "товарища первого ранга" Адрианова докучала лейтенанта до тех пор, пока он не отдал распоряжение начальнику КЭЧ выделить Адрианову однокомнатную квартиру. На что начальник КЭЧ – капитан Дзозиков тихо поинтересовался у начальника медицинской части о состоянии здоровья командира базы. Тот ему ответил примерно в таком духе, что молодняк совсем "обурел" и служить приезжают уже с тещами, а отсюда и возможные расстройства здоровья у самого капитана 1 ранга Дуба – командира базы. Адриановская теща была клоном жены Дуба, который благоразумно решил уступить в малом, чтобы не проиграть в большом. Командир базы только что закончил академию тыла, и стратегию и оперативное искусство, как науку, еще не успел забыть.
Получив полный инструктаж от матери о точках карьерного роста лейтенанта Адрианова, Тамара осталась с Артемкой вдвоем ждать Славу, который ушел в море уже на следующий день после появления мамаши в кабинете Дуба. Остальные молодые лейтенанты: Понамарь, Фима и Старов, которым дали на холостяцкое обустройство целых две недели "радовались за друга" под довольно приличное пиво, полагая, что спешный выход в море "зеленного по меркам службы лейтенанта" и знакомство его тещи с командованием – явления одного порядка. Друзья забегали иногда к Тамаре, помогая обустраивать ее счастье в отдельном семейном гнездышке, которое "по понятиям и флотской традиции" полагалось лейтенантам, с той лишь разницей, что к тому времени они становились капитан-лейтенантами. Молодые семьи жили по две, а то и по три семьи в одной квартире года 3-4. Все зависило от того, как пара переносит "тяготы и лешения воинской жизни".
Возвращение Славы Адрианова совпадало с его днем рождения, поэтому Тамара, следуя наставлениям мамы о тактике карьерного роста, решила обставить все с размахом, пригласив в гости капитана 1 ранга Дуба с женой и начальника политотдела с супругой, намекнув, что возможно к этому событию подъедет из Питера и мама. Дуб, узнав об этом, вызвал в кабинет "начмеда" и после двухчасового совещания, согласившись доводами доктора, запил в растерянности таблетку от давления шилом (чистый спирт – фл. слэнг) из графина, который держал в командирском сейфе.
Друзьям Славы пришлось не только мотаться в город за продуктами, но и вывернуть карманы на обустройство грандиозного стола, отдав последнее из причитавшихся подъемных. Стол получился царским, и мог украсить прием Главкома ВМФ СССР.
Наконец Слава вернулся "с морей" с опозданием на свой день рождения на трое суток, но это уже не имело значения для утвержденного по телефону великой тещей плана начала карьеры. Сама мамаша Андрианова к тихой радости Вячеслава приехать не смогла, но хитрая Тамара не сообщила об этом супруге командира базы, и потому Петр Андреевич Дуб и его жена – директор школы военного городка прибыли, как и полагается командирской чете, в установленное регламентом время.
Неожиданный факт присутствия самого командира базы на дне рождения молодого лейтенанта породил множество слухов: от родственных связей семьи Адриановых с одним из членов ЦК КПСС, до пикантных подробностей шалостей командующего флота в его лейтенантскую пору в Гремихе, а отсюда и появление на свет незаконнорожденной красавицы Тамары.
Фрида Романовна была не только руководителем школы – центром культуры поселка, но и литератором по призванию. Для нее кроме дома и школы, поэтические вечера в Доме офицеров являлись необходимым атрибутом власти, где она могла заткнуть за пояс "неуч-выскочку" – первую леди соединения, саму жену адмирала. Любое застолье для Фриды превращалось в очередной творческий замысел, поэтому молодым лейтенантам пришлось учить стихи и для Адриановского дня рождения в соответствии с монтажом и литературной обработкой самой Фриды. Репетиции она любила проводить с молодыми лейтенантами по выходным, когда супруг уезжал на охоту или рыбалку. Поговаривали, что она допускала и "маленькие шалости". Но на то и закрытый гарнизон, чтобы давать повод посудачить, пусть ради скуки. Флот силен традициями, поэтому, почему бы и нет?!
Как и предполагалось, новации регламента в посещении "звездной семьи Адриановых" были не совсем удачными. Молодая часть офицерского корпуса была на Славкиных именинах слишком зажатой высоким присутствием, а само "высокое присутствие", понимающее идиотизм положения, помалкивало и налегало на "оливье", показывая, что рот занят и "оно" не намерено расточать любезности в адрес именинника. Не спасали и стихи Михаила Светлова.
Старов пытался после коротких тостов за сослуживца и его семью брать в руки гитару и рычать под Высоцкого, но, столкнувшись с неодобрительными взглядами Томы и Фриды, умолкал, так и не "Пропев до конца…" Продекламировав свою часть монтажа, Фима с Понамарем убегали на кухню, якобы покурить; но Старов, стиснутый с одной стороны упругим бедром жены начальника политотдела, а с другой – тощими мощами жены капитана Дзозикова тоскливо думал о "свободных друзьях", прикладывающимся "втихаря" в этот момент к горлышку стальной шильницы. Именинник сидел во главе стола и, не зная как себя вести, изображал внимание по поводу идиотских рассуждений быстро набравшегося доктора о возможности в скором будущем участия в "автономках" на подводных лодках и женщин. Так в мучениях для всех прошел час. К ужасу хозяйки, Фрида Романовна недовольная застольным поведением некоторых молодых девушек, налегающих на "сухое", что-то нашептывала на ухо довольному Дубу. Ситуация усугублялась треском отбойных молотков и тарахтением экскаватора во дворе.
Праздничное застолье спас Артемка. Он ввалился в комнату с улицы в вымазанном глиной комбинезоне. Чумазая мордашка корчила милые рожицы. На ходу, срывая шапку с голубым, как и у комбинезона, помпоном, сбросив мокрые и грязные варежки под ноги, он звонко закричал, не обращая никакого внимание на гостей: "Писить, мама. Быстро, писить!"
Начал разговаривать Артемка рано, и к своим 2,5 годам говорил настолько чисто с изумительной дикцией, что на обыденные расспросы: "Сколько Вашему" – вызывал у соседок удивление и определенное недоверие, тем более, что был не по годам здоровяк.
Перед тем, как быть выпровожденным на улицу, Артемка вбежал к гостям. Фрида Романовна, наклонившись мощным торсом к симпатичному мальчугану, засюкала и спросив традиционное: "Как нас зовут" – была в неописуемом восторге от услышанного на чистом русском, а не тарабарском младенческом: – Артем!
– Боже правый, каков адмирал! – стол дружно поддержал восторженную реплику жены командира базы. Сам командир перестал жевать и пересел на место Старова поближе к малышу.
– Офицером будешь, как отец?! – Старший Адрианов гордо созерцал за происходящим, спинным мозгом чувствуя, что пронесло и праздничный обед спасен.
– Нет, футболистом – хоккеистом! – Под восторженные аплодисменты закричал Артемка, принимая игру взрослых.
– Ты на улочку пошел?! – Вопрошала довольная Фрида. Кудрявая головенка с глазами – озерами качнулась в знак утверждения ласкового вопроса, и толстенький палец оказался в носу.
– Пальчики уби-раем, – Фрида Романовна запела, – И рассказыва-ем, что мы видели на детской площадке, – нежно отстраняя от красивого личика маленькую ручонку, как любят говорить женщины: "в перевязочках". Карапуз спрятал руку за спину и громко сказал:
– Видел, яму зарыли на Х….!
Стол замер и тихо выдохнул, правда пьяный доктор озвучил чуть громче три русские буквы, на которые матросы, работающие во дворе, зарыли яму. Гогот сотряс комнату. Артемка, подхваченный сильными руками восторженного капитана 1 ранга Дуба полетел под потолок. Фрида Романовна, вмиг ставшая похожей на Фаину Раневскую, весело смеялась, откинувшись на спинку дивана. Ошарашенная выходкой сына, Тамара бессильно опустилась на стул. Артемка бултыхался в руках Дуба, "где-то там наверху" и заливался весельем.
Старов понял, что малыш разрушил в секунду стену, разделяющую молодые семьи и семьи, состоявшиеся в этих суровых северных буднях. Он тот самый, ради которого нужны атомные подводные лодки и дальние походы! Артемка – центр вселенной, вокруг, которого крутится этот сложный мир взрослых с их извечными вопросами карьеры и сурового советского быта военных городков.
Отпущенный на свободу, Артем под первые в своей жизни овации, убежал на улицу к большим "пацанам" и одиноким пенсионерам – в едином порыве, радующимся, что яму во дворе успели зарыть, правильно ("до лютых северных морозов").
Глубоко за полночь неслась дружная песня "о таящем в тумане острове" над двором с облезлыми домами и летела до того самого острова Рыбачьего. Дуб на кухне с Понамарем и Славой "пригубляли" из фляжки со спиртом и дымили "Родопи". Тамара укладывала поудобнее подушку под голову доктора, крепко спящего под морские песни. Фима взасос целовался в ванной с женой капитана Дозикова, а сам капитан лазил на корточках с восторженным Артемкой и тарахтел, играя на паласе в экскаватор, который изображал лейтенант Старов.
Жизнь молодых лейтенантов, благодаря Артемке Адрианову, налаживалась. Старшего лейтенанта Слава получил в отличие от Понамаря, Старова и Фимы, на три дня раньше, но все равно праздновали через год все вместе в присутствии высокого начальства. Может быть потому, что чете Дубовых понравились молодые лейтенанты выпуска 1978 года, а может и потому что Славкина теща приехала к столь значимому для нее событию.
В современном обществе вырос интерес к изучению малых групп выступающих в качестве социальной микросреды, которая оказывает непосредственное воздействие на личность. Малая группа представляет собой некое сообщество, в котором реализуются определенные общественные связи, и которые, в то же время опосредованы совместной деятельностью. Рассмотрение таких сообществ позволяет наиболее полно раскрыть картину повседневности, рассмотреть жизнь обычного человека.
Одним из примеров закрытого сообщества является , в котором стратегия поведения человека выстраивается в соответствии с представлениями об окружающих его людях. Эти представления формируют знания об ежедневных практиках и их временного распределения у жителей городка в течение суток, особенностях работы, предпочтениях и интересах, ценностях, присущих той или иной категории людей, здесь живущих.
Ограниченность пространства, «жизнь на виду», тесные взаимоотношения в военном городке приводит, с одной стороны, к сплоченности жителей, а с другой, к образованию отдельных сообществ в военной среде, например женских. В советские времена женщины, имея возможность наравне с мужчинами делать карьеру, участвовать в общественной жизни, оказывались перед сложным выбором между семейными приоритетами и собственными потребностями в самореализации. Жена офицера, являясь лицом гражданским, тем не менее, испытывала на себе все «тяготы и лишения воинской службы», которые зачастую для нее выражались в отсутствии возможности роста в профессиональном и культурном плане, а так же общей неудовлетворенности жизнью. Так как на территории военного городка положение женщин в целом изначально зависело от отношения к их мужьям-офицерам, и в рамках жилой части городка женщины образовывали относительно самостоятельное сообщество со своей собственной иерархией и организацией жизнедеятельности. Это определило исследовательский интерес авторов к изучению и анализу данной проблемы с использованием биографического метода. Исследование проводилось в апреле-октябре 2011 г (выборка составила 10 женщин от 45 до 84 лет) и позволило выявить особенности жизненных историй жен . Ни одна другая мужская профессия не оказывает такое влияние на положение женщины в обществе, как профессия военного. С одной стороны, само словосочетание «жена военного» - это всего лишь определение семейного положения женщины, и о муже здесь сказано больше, чем о самой женщине.
Но с другой стороны, за этим определением стоит целый пласт специфических представлений, жена военного - самостоятельный женский статус не только в рамках военного сообщества, но и гражданского. Определение же «жена офицера» самодостаточно, закреплено в языке в качестве самостоятельной формулы, и за ним стоит целый пласт представлений, относящийся к некому обобщенному образу. В ходе исследования нами был охвачен довольно большой отрезок времени, в связи, с чем можно заметить определенные изменения которые произошли в повседневности военных городков и сознании людей. Все респонденты, участвовавшие в исследовании, имели образование и профессию, и в ходе опроса наметилась такая тенденция, что преимущественно все женщины имели педагогическое, медицинское или экономическое образование. «Мне всегда было интересно наблюдать за закономерностью "работа мужа - работа жены".
Я даже составила приблизительную статистику. Оказывается, более 50% офицерских жен работают учителями, медицинскими работниками либо поварами. Еще 40% - домохозяйки, работники торговой сферы деятельности и лишь 10% занимаются совершенно другими делами. Иногда, кажется, что Бог специально создает такие пары для крепкого союза» (Н.В., 51 год). Довольно схожими были истории знакомства. Они происходили на танцевальных вечерах, которые устраивались в училищах и институтах, а так же в кругу друзей.
Так, например, несколько респондентов во времена своей молодости ходили на танцы в военные училища, а некоторые наоборот рассказывают, как в их учебных заведениях устраивались праздничные мероприятия, на которые приглашались молодые люди из военных училищ. Непродолжительные и редкие, вследствие казарменной жизни, встречи курсанта, как правило, заканчивались предложением «руки и сердца». Выпуск в училище, золотые погоны, свадьба и отъезд по месту службы. Здесь заканчивалась романтика, и начинались суровые будни. «За стенами военного городка была другая жизнь… Это была армия, служба может и незаметная, без погон и званий, но такая же тяжелая, а может даже и тяжелее, чем у мужа. Не все выдерживали» (Е.С., 47 л.). Военный городок соотносится с военной частью как женское пространство с мужским. Женщины занимаются преимущественно организацией быта, а мужчины заняты военной службой.
Представления о целесообразности занимаемого пространства у женщин и мужчин, живущих в городке, определяются, в соответствии с относительно разными системами ценностей. Идентичность жены офицера изначально формируется через осознание самоутверждения, в первую очередь, посредством достижений мужа. Служебная иерархия непосредственно отражается на взаимоотношениях их жен, определяя границы общения между ними. И это четко прослеживается в рассказах самих респондентов. Ключевыми моментами жизни жены офицера считаются: ранний (чаще всего) выход замуж, рождение детей (в первые же годы брака), постоянные переезды из одного военного городка в другой, каждодневное преодоление трудностей, связанных с отдаленностью городков от административных центров, неимение работы, следовательно, в большинстве случаев пожизненная профессия домохозяйки. Так как в среднем, семья военнослужащего переезжает 3-5 раз за время службы офицера. Для гражданского человека переезд всегда является событием, причем поворотным в его личной судьбе. Для членов семей военных это вполне прогнозируемый и неизбежный факт. В рамках «общей судьбы» смена места жительства, с одной стороны, - явление обычное, даже можно сказать, «рутинное».
«Жизнь на чемоданах», временное жилье, отсутствие собственного «домашнего очага» - все это темы, составляющие представление об общей судьбе военных. При этом, несомненно, факт смены места службы офицера является событием в жизни всей семьи, но событием, не выходящим за рамки привычного хода вещей. В основном переезд не влечет за собой перемены жизненной среды. Существует определенные «знание» о типах военных городков, иерархии его жителей, условиях взаимоотношений между людьми, обычных видах повседневных практик, которые формируются в процессе проживания в военном городке. Поэтому развитие событий прогнозируется в соответствии с этим знанием. Важное место в жизни женщины занимает то, как она распределяет время в течение дня. Жена военного живет жизнью мужа: ее распорядок дня целиком ориентирован на уход / приход мужа.
В его отсутствие она занимается домашними делами; нарушения в четком расписании всегда связаны со службой офицера, и жена способна «объяснить» любые задержки мужа на работе или его отсутствие в течение определенного времени («срочная командировка», «учения», «казарменное положение», в конце концов, «что-то случилось на работе»). Это выражается во фразах, типа: «наша служба». Независимо от того, работает женщина или нет, ее основной «профессией» являются обязанности «жены военного». «Режим был определенный, нормально, иногда на учения они выезжали, На учения…дня три, в общем, ненадолго, но то, что ты там сама всегда, это однозначно. Единственное он уходил в восемь, с двух до четырех перерыв, как положено в это время, я должна накормить, напоить и спать его уложить, он должен был отдохнуть, как положено и все он ушел до восьми вечера. И ты целый день одна это однозначно. Это домашние дела, подружки, пойдешь, погуляешь. Выходные он в наряде или еще где - то» (Е.П., 48 лет). Не маловажное место в жизни любой женщины занимает ребенок, но в жизни военного городка ребенок является важным условием вовлеченности женщины в круг общения, состоящий из соседей и других женщин, имеющих детей - «мамочек», каких в военном городке большинство. «Там же быстро знакомишься, с колясками все гуляют, соседи друг друга выручают очень, по крайне мере жили очень дружненько.
Специфика гарнизона, они же ракетчики, они по неделям на дежурство уходили. Они уходили на недельное дежурство, т.е. неделю мужа нет, как говориться крутись сама» (С.С., 47 лет). Вообще характерной чертой состава населения военного городка всегда являлись полные семьи, которые состояли из мужа, жены и детей. Незамужние девушки в городках - это, как правило, только старшие дочери в офицерских семьях. Иных незамужних женщин в военных городках почти не было, ведь единственная возможность стать его жительницей - это выйти замуж за военного. Как правило, одиноких женщин, живущих без мужа в части знали все, в данном случае речь идет, прежде всего, о разведенных женщинах, которые чаще всего после развода оставались в части. На территории военного городка они становились объектом усиленного внимания и оценки.
С одинокими женщинами связаны такие бытовые сюжеты, как сводничество и сексуальные связи с женатыми офицерами. «… мы с друг другом делились мыслями, что мужей оставлять нельзя, потому что разведенных много и все они как правило, остаются в этом же городке, мужья уезжают дальше по распределению. Поэтому своего надо беречь, бдить. Детей рожала и к маме не уезжала, мы только вместе раз в год в отпуск ездили, на два месяца вместе с детьми» (С.С., 47 лет). Все конфликты, которые возникали в женском обществе, решались при участии женсовета. Очень часто в контексте интервью возникал такой персонаж как «жена командира» («жена начальника») - женщина старшего возраста, являющаяся женой офицера, командующего отдельным подразделением. То обстоятельство, что жены военных, находящихся в подчинении старшего по должности офицера, признают старшинство его жены, называя ее «женой командира», это указывает на то, что женщины образуют обособленную часть сообщества военного городка, взаимоотношения между членами которой строятся в соответствии с иерархией, согласно занимаемой должности мужа.
Восприятие жизни того времени, сложности с которыми приходилось сталкиваться: плохие жилищные условия, постоянные переезды, пребывание в местах, отдаленных от городских «благ» - материальных и духовных, - всегда присутствуют в рассказах о прошлой жизни, но чаще всего они перекрывались фактом того, что «зато было дружно и весело», были молодые. Поэтому на вопрос «Как вы можете, сегодня оценить свое решение выйти замуж за офицера?», они отвечали положительно: «А почему бы и нет, любовь делает великие чудеса, поедешь за ним куда угодно, и в палатку, военного ничего ты не поимеешь - это однозначно, кроме своей казенной зарплаты левых денег у них нет, … поэтому надо быть готовой ко всему. В тот момент зарплаты офицера хватало, чтобы содержать меня, своих детей и еще кое-что скопить» (И.В., 45 лет). Таким образом, наше исследование показывает, что изучение малых групп, раскрытие внутренних специфических для этих групп связей, норм, атрибутов представляется важным и перспективным направлением современных социальных исследований. Такие исследования позволяют посмотреть в другой «мир», взглянуть на иную реальность глазами ее непосредственных участников.
В.Н. Ракачев, Я.В. Ракачева
